Вопрос: Можно ли сказать, что в организме важнее сам принцип цикличности, а не точное время и другие характеристики цикла?

Эрнест: Безусловно. Во всех этих процессах есть большая доля унаследованной гибкости, которую называют гранью хаоса. До сих пор доминировала теория о том, что наиболее хорошим состоянием является гомеостатический баланс. Но если подумать об этом, можно представить себе, что полная стабильность соответствует большой жесткости, отсутствию приспособляемости к социальным условиям.

Поэтому сейчас пробивают дорогу новые идеи о том, что мы имеем дело с динамичным балансом между стабильностью, устойчивостью и гибкостью, изменяемостью и хаосом. И теперь вместо теории гомеостаза придерживаются теории, в соответствии с которой жизнь балансирует на грани хаоса. Безусловно, существует опасность соскользнуть вправо: именно это и происходит в период революционных изменений, это хаотические изменения, обычно кратковременные. Другая сторона — это жестко закрепленное, не изменяющееся общество. Это и хорошие новости, и плохие одновременно.

В периоды изменений нам особенно хочется достичь состояния стабильности, устойчивости. Мы готовы даже принять диктатора, если он обещает стабильность и порядок. Диктатору требуется некоторое время, и общество действительно стабилизируется. Но цена, которую нужно за это платить, такова, что общество становится ригидным, а люди — непоседливыми, у них не реализуется естественная потребность к изменению.

Помните: каждые полтора часа мы входим в период активности, создаются новые протеины, новые посланники между мозгом и телом, которые вводят нас в новое состояние. И эти новые протеины, эти химические посланники в результате приводят к появлению новых ментальных состояний, нравится нам это или нет. Потому-то мы и говорим, что таков закон существования, когда человек и его разум балансируют на тонкой грани между жесткостью и хаосом.

И баланс здесь очень ненадежный, как у циркового артиста, ходящего по проволоке, поскольку баланс постоянно меняется то в одну, то в другую сторону. И, конечно, как и в цирке, человек время от времени падает. Так же и общество время от времени теряет равновесие, а затем падает. Часто получается, что в период изменений общество от революции переходит к абсолютной ригидности, пока не произойдет новая революция. И если так получится, то в конце концов общество найдет промежуточное, достаточно творческое состояние.

Теоретически каждые полтора часа мы проходим через новый цикл активности, каждые полтора часа у нас могут зародиться новые идеи, каждые полтора часа мы проходим через возможный цикл исцеления. Конечно, этот процесс не ригидный. Я проводил исследования, предлагая людям входить в транс в разное время суток. Я предполагал вначале, что они будут впадать в состояние транса каждые полтора часа. Но, как обычно, я ошибался. Приблизительно каждый день люди с помощью самогипноза углублялись в транс каждые три часа. То есть в обычной жизни непрактично каждые два часа прерываться, поэтому периоды удваивались.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

Вещество, к которому привыкают, обычно имитирует химические вещества, выполняющие функцию переносчиков информации в теле. Существует два типа веществ, от которых развивается зависимость: стимулирующие и успокаивающие. Вы понимаете, как это уже соответствует логике ритмов жизни?

Стимуляторы: кофе, сигареты, кокаин, наркотики — все они помогают нам не обращать внимание на периоды спада, происходящие каждые 2 часа, и продолжать активно функционировать. Например, в Южной Америке люди очень часто жуют листья, содержащие кокаин, которые помогают им постоянно находиться в трудоспособном состоянии. Фактически кокаин для них является тем же самым веществом, которым для нас является никотин или кофеин. Что происходит, если вы переусердствовали с кокаином или с героином? Если вы приняли большую дозу кокаина, то ваш мозг внезапно захлестывает сильная волна стимулирующего вещества.

Обычно в первый раз вам кажется, что это очень здорово. Естественно, вы чувствуете себя так, потому что все рецепторы в клетках настолько активизируются, что вы ощущаете легкость в теле и мозге. Но когда химические посланцы мозга приходят на уровень клетки, требуется некоторое время, чтобы «достучаться», пройти внутрь. Рецепторы в клетках являются регулирующими инстанциями, которые контролируют количество проходящего внутрь клетки.

Клетка, получающая огромное количество стимулирующего сигнала при принятии кокаина, оказывается в таком состоянии, когда появляется сигнал опасности, иначе человека может просто захлестнуть. Но за последние два миллиарда лет жизнь научила людей различным способам обороны. Жизнь помогает нам активно защищаться от излишнего количества посланцев. Организм поступает очень умно. Если в какой-то момент оказывается избыточное число посланников, клетка как бы втягивает в себя свои рецепторы и уничтожает их. Так же, как если на улице происходят какие-то беспорядки, то вы просто захлопываете окна и двери и остаетесь внутри. Но клетка делает больше: она не просто закрывает дверь, она ее замуровывает.

Но на следующий день вы просыпаетесь, и ваши клетки уже не имеют рецепторов. И вы не можете полностью проснуться, почувствовать состояние активности, потому что обычного количества производимых организмом гормонов не хватает. Тело продолжает производить обычное количество гормонов, но в клетках не хватает рецепторов, чтобы эту информацию воспринять. Поэтому на следующий день после приема наркотиков вы чувствуете себя уставшим и, естественно, думаете: «Черт возьми, вчера было так здорово, а сегодня так противно, надо еще раз принять».

И таким образом начинается этот цикл. Вы принимаете наркотики, ваше состояние улучшается, но оно не становится таким, как в первый раз, когда вы приняли наркотик, потому что у вас нет такого количества рецепторов. В Америке говорят, что наркоманы всегда стремятся повторить то самое ощущение легкости и полета, которое они ощутили, приняв наркотик первый раз. Но сколько бы раз вы потом ни принимали наркотики, так же хорошо вы себя чувствовать не будете, потому что в клетках просто отсутствуют рецепторы.

И чем больше наркотиков вы принимаете, тем больше рецепторы втягиваются в клетки и уничтожаются. В конце концов, вы доходите до состояния полного разрушения, вы уже просто лежите и не можете ничего делать. В клетках остается так мало рецепторов, что даже очень крупные дозы наркотиков не производят желаемого эффекта. В этот момент вы либо умираете, либо вас направляют на лечение.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

И одновременно мы можем привыкнуть и стать зависимыми от других веществ, которые заставляют нашу систему расслабляться, когда в ней присутствует уже не адреналин, а эндоморфин и успокаивающие гормоны с избыточным количеством сахаров. Поэтому различные расстройства питания — это реакция организма, стремящегося защитить себя, продлить период отдыха, потому что принятие избыточного количества пищи заставляет человека быть сонным, засыпать и таким образом как бы отходить от требования постоянной активности.

И поэтому зависимости могут возникать как к собственным веществам, уже имеющимся в организме, так и к веществам, которые принимаются извне и имитируют эти химические процессы. Несколько похожим, хотя и другим по смыслу, является принятие транквилизаторов, психотропных веществ, которые влияют на наш организм. Большинство психиатрических препаратов воздействуют на нейротрансмиттеры — рецепторы, которые передают информацию от одного нерва к другому.

Различные гормоны и химические вещества мы называем не столько нейропередатчиками, сколько нейромодуляторами. Нейромодуляторы могут делать нервы более чувствительными или менее чувствительными. И в данном случае процесс очень затруднен, поскольку очень многие нейротрансмиттеры находятся рядом или выполняют ту же функцию, что и нейромодуляторы. Поэтому, возвращаясь к общему определению зависимости, можно сказать, что это нарушение социальных коммуникаций, нарушение передачи информации.

И если мы будем признавать лишь первые две теории о том, что жизнь есть только материя или что жизнь есть только энергия, то понять процессы зависимости просто невозможно. И только поняв, насколько важна информация, каковы ее функции и как она влияет на энергию и материю, вы можете понять, как это действительно переплетается в естественные человеческие ритмы.
Например, алкоголь имеет весьма парадоксальное воздействие, потому что он одновременно и стимулирует, и угнетает, и в результате получаются странные переплетения симптомов.

Лет 15 назад японские исследователи назвали точкой ломки период около четырех часов пополудни. Приблизительно в это время дневной ритм начинает изменяться и готовить организм к ночному сну, и в тот момент, когда дневной цикл совпадает с периодом полуторачасового цикла, наступает, пожалуй, самый низкий пик активности для человека. Возможно, это именно то особое время дня, когда появляется необходимость в каких-то зависимостях.

В прошлом году было проведено всего лишь одно исследование, которое было связано с цикличными изменениями в течение дня. Именно в этот период суток особый ген, который называется периодическим, активизируется. От деятельности этого периодического гена зависит деятельность клетки, потому что он показывает, в какой период необходимо делиться, расти и т.д. Именно в такой момент, когда мы находимся в низшей точке активности, когда наше сознание находится в самом низком функциональном состоянии, активизируется этот ген, который начинает работу с клетками.

Это кажется парадоксальным: именно в тот момент, когда активность тела и мозга самая невысокая, начинается новый цикл, зарождается новый день. Тело и мозг начинают готовить вас к следующему дню. Поэтому данное время суток, безусловно, очень важное. В идеале, конечно, мы должны здесь несколько расслабиться, снизить интенсивность нагрузок, относиться к себе с уважительным вниманием и готовиться к нагрузкам уже следующего дня. В идеале вы все в это время начинаете стремиться к защищенной и любящей атмосфере своих квартир и домов.

А что вместо этого? В этот момент в Америке возвращаются домой дети, они усталые, раздраженные и голодные, абсолютно все шоссе забиты машинами, все стараются попасть домой. Это именно то время, когда открываются бары и начинает рекой литься алкоголь, когда люди выходят на улицы в поисках очередной дозы наркотиков. Как долго мы так будем продолжать жить? Похоже, что мы делаем абсолютно противоположное тому, что предусмотрено природой. Какие у вас на этот счет ощущения и чувства? Вам знакомы эти ощущения?

Я сейчас смотрю в окно: спокойно, неторопливо течет река. Разве у вас в России есть проблемы? У кого-нибудь участилось сердцебиение, кто-нибудь чувствует возбуждение, достаточное для того, чтобы поработать с этой проблемой? Может быть, в ком-то начинает зарождаться возбуждение, необходимое для того, чтобы поработать индивидуально?
=====================================================
Пока хватит!

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

Эффект плацебо: отвергнутая концепция лечения по модели «сознание-тело»

Вновь и вновь мы сталкиваемся с интересными историями о «чудесных излечениях» людей. О подобных случаях рассказывается и в древних, и в современных народных сказаниях. И хотя в них есть правда, наш просвещенный разум квалифицирует это как сказку.

Современные ученые скорее отвергают эти анекдотические по их мнению случаи, считая их нереальными, или в лучшем случае рассматривают их как примеры действия плацебо: люди выздоравливают только благодаря культовой вере или внушению о якобы имевшем место лечении (излечении), что в конечном счете является самообманом.

Они отвергают «действие плацебо» считая, что это мешает нормальному развитию событий, и к тому же никто не понимает, что это такое; следовательно, поскольку существование этого эффекта невероятно, стало быть, его и не существует.

Мы начинаем эту главу с нескольких таких сказок об излечении, которые были рассказаны очень известными специалистами в области медицины для того, чтобы мы попробовали прийти к общему знаменателю. Возможно, случится так, что эффект плацебо явится фактически отвергнутым основополагающим принципом практического подхода к созданию нового понимания взаимодействия сознания и тела и лечения по этой модели.

Милый м-р Райт: рак и иммунная система

Одним из моих первых учителей в изучении тайн сознания и тела был старик Бруно Клопфер, маленький, крепко сбитый карлик, страшно близорукий - чтобы прочитать печатный текст, ему нужно было подносить книгу прямо к носу. Его очки очень сильно увеличивали зрительно глаза. Меня этот факт приводил обычно в замешательство, и я не мог ничего ему сказать. Бруно считался неким маленьким гением в области теста Роршаха (Rorschach Inkblot test). На эту тему он написал трехтомный труд. Его скромность не сочеталась с его волшебным даром интерпретации, масштабы которого лежали за пределами его способности описать что-либо или научить.

Одной из замечательных черт Бруно была его способность различать по результатам теста Роршаха случаи с быстро или медленно прогрессирующим раком. В своей президентской речи, обращенной к представителям Общества перспективных методик, с которой он выступил в 1957 г., он попытался поделиться своим мастерством в этой области, представив свою точку зрения на психологические переменные, влияющие на развитие рака.

Из-за своей скромности он вместо того, чтобы рассказать о своих успехах, решил подробно поведать об одной своей неудаче. Это была его любимая история о некоем мистере Райте, который заинтриговал Бруно настолько, что он вспоминал о нем очень часто. Я передаю эту историю болезни в точном соответствии с опубликованным ранее им материалом. Оригинал истории болезни был записан одним из частных врачей самого мистера Райта, доктором Филиппом Уэстом, который сыграл значительную роль во всей этой истории (Клорфер, 1957, стр. 337-339):

У мистера Райта были обширные злокачественные опухоли с лимфоузлами, лимфосаркомой. Настал день, когда любое паллиативное лечение ему уже не помогало. Усиливающаяся анемия не позволяла эффективно применять лечение рентгеновскими лучами или азотным горчичным порошком. У него были огромные опухоли размером с апельсин в области шеи, подмышечных впадин, паха, грудной и брюшной полостей. Селезенка и печень были огромные. У него через день откачивали 1-2 л молокообразной жидкости из грудной области. Он часто пользовался кислородной маской. Мы считали, что это конец. Он неизлечим. Ему можно давать только седативные препараты для облегчения его страданий.

Но несмотря на это, надежда мистера Райта не покидала. Причиной ее возникновения послужила газетная публикация о новом противораковом средстве - «кребиозене» (впоследствии оказавшемся бесполезным, инертным препаратом).

Потом он услышал, что наша клиника была в числе сотен лечебных заведений, которые Медицинская ассоциация выбрала в качестве полигона для испытания этого препарата. Нам поставили этого лекарства для лечения 12 избранных больных. Мистер Райт не входил в их число по причине своей безнадежности. Считалось, что никакие терапевтические методы ему уже не помогут, потому что жить ему оставалось от силы 3, в лучшем случае 6 месяцев.

Когда лекарство поступило, и мы приступили к лечению кребиозеном других больных, среди которых его, естественно, не было, его энтузиазм не знал границ. Насколько сильно я разубеждал мистера Райта в его вере, настолько же сильно он настаивал на предоставлении ему «золотой возможности». Вопреки всем инструкциям я включил его в список.

Инъекции производились 3 раза в неделю, и я помню, что свой первый укол он получил в пятницу. До понедельника я его не видел. Он уже мог умереть или быть близким к этому. И предназначавшееся ему лекарство уже не могло было быть применено на других больных.

Однако меня ждал сюрприз. Я оставил его с высокой температурой, жадно глотающим воздух, полностью прикованным к постели. Сейчас же он ходил по палате, болтая со счастливым видом с сестрами, излучая бодрость. Я бросился к другим больным, которым был также введен препарат. Никаких перемен ни к лучшему, ни к худшему. Только у мистера Райта наблюдалось такое великолепное улучшение. Опухолевые массы растаяли как снег на горячей сковороде. За эти несколько дней они вдвое уменьшились.

Безусловно, это был слишком быстрый регресс по сравнению с развитием радиоактивночувствительных опухолей, которые ежедневно подвергаются воздействию рентгеновского излучения. Мы уже знали, что его опухоли больше не изменяются под влиянием этих лучей. Таким образом, он не принимал никакого другого лечения кроме как единственного бесполезного укола.

Феномен требовал объяснения. Скорее даже нам надо было учиться, чем пытаться объяснить его. Инъекции производились трижды в неделю по графику к огромному удовольствию больного и к не меньшему нашему смущению. В течение 10 дней исчезли практически все признаки заболевания. Невероятно, но этот «терминатор», еще недавно глотавший кислород, поступавший к нему через маску, теперь не только дышал нормально, но и был очень активен. Вскоре он поднялся на своем самолете в воздух и перенес длительный перелет без ухудшения самочувствия.

Этот удивительный случай произошел в самом начале испытания кребиозена. Но через два месяца стали появляться сообщения, что ни в одной клинике, ни в одном случае данный препарат не оказал никакого воздействия. Изобретатели были глухи к новым неутешительным фактам.

Эти обстоятельства очень беспокоили мистера Райта. И хотя у него не было специальной подготовки в этой области, он обладал логикой и научным мышлением. Он начал терять веру в свою последнюю возможность. Через два месяца, когда он уже потерял веру, все вернулось на круги своя.

Зная о силе внутренней веры больного, я решил произвести повторную проверку лекарства. Вряд ли ему это повредило бы, скорее помогло.
Я убедил его не верить в то, что пишут, и сказал, что это лекарство очень перспективное, и что завтра в клинику поступит улучшенный препарат с удвоенным эффектом, который обладает лучшими свойствами, чем обычные инъекции.

У него снова появился оптимизм и страстное желание начать все сначала. За два дня ожидания поставки лекарства в клинику его желание спасения достигло огромных размеров. Когда я сказал ему, что препарат поступил, он был почти в экстазе, и его вера была очень сильна. Я позволил себе некую театральность, когда давал указания произвести первую инъекцию с двойной (?). «Препарат» представлял собой ничто иное как свежую воду. Результаты лечения были невероятны.

Выздоровление во втором случае было даже более стремительным. Опухоль растаяла, жидкость в грудной области исчезла, он стал амбулаторным больным и снова вернулся с своим полетам. Тогда он являл собой истинный образчик здорового человека. Водные инъекции были продолжены, поскольку они имели такой результат. В течение двух месяцев у него исчезли все симптомы заболевания. Но потом было опубликовано сообщение, что кребиозен оказался негодным для лечения рака.

Уже через несколько дней мистер Райт был вновь помещен в клинику в критическом состоянии. Вера ушла, последняя надежда была потеряна. Через два дня он умер.

Вывод Бруно Клопфера(Klopfer, 1957, стр. 339):
Мистер Райт прошел тест Роршаха до его перехода от оптимизма к пессимизму. Перед нами предстает картина личности с «плавающим типом организации Эго». Это нашло свое отражение в его реальном поведении и в той легкости, с которой он поддался внушению, когда столкнулся с рекламой лекарства, а также в дальнейшем решительным опытно-мотивированным внушением со стороны своего врача, когда у него не появилось и признака сопротивления или критического отношения. Эго больного находилось в плавающем состоянии, и поэтому вся его жизненная энергия оказалась свободной и открытой для ответа на лечение от рака.

К сожалению, эта ситуация не имела продолжения, так как она не была усилена (подкреплена) каким бы то ни было глубоким внутренним личностным центром с широкой точкой зрения по этому вопросу, что могло бы противостоять катастрофическому воздействию его разочарования относительно данного лекарства. Иносказательно это выглядит так - в то время, как он находился на поверхности воды под влиянием своего оптимистичного самовнушения или внушения, он превратился в камень. Но он пошел ко дну безо всякого сопротивления, когда сила этого внушения истощилась.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

Александр установил наличие психического стресса, который каким-то образом повлиял на функции гипоталамуса и щитовидной железы. Гипоталамус был мостиком между psyche и soma, и, возможно, даже между самим сознанием. Цитата из работы Александра и Френча:

Неврологическая концепция сознания - это состояния активности всей нервной системы и в особенности мозга, который качественно изменяется от максимума ментального действия до полного отсутствия активности, как это бывает в коме или при общей хирургической анестезии. И хотя все части мозга при пребывании человека в сознании могут участвовать в мыслительных (психических) процессах, оказывается, что разного рода мыслительная (психическая) активность зависит от нормального (обычного) функционирования групп нейронов в примитивном промежуточном мозге (то есть гипоталамусе).

Обычные циклы сна и бодрствования являются доказательством физиологической активности этого механизма. Если бы оказалось, что энергия, освобождаемая в промежуточном мозге, является основной для активизации (приведения в действие) всех остальных составляющих нервной системы при рассмотрении физиологического феномена, можно было бы выдвинуть постулат, что центр сознания находится в этом районе.

Многие клинические и экспериментальные выводы служат доказательством этой точки зрения. Безусловно, неслучайным является тот факт, что другие примитивные функции нервной системы, связанные с вегетативными процессами, инстинктами и эмоциями, оказывается, находятся в зависимости от структур (строения) основного участка мозга, находящегося в непосредственной близости от тех участков, которые мы теоретически обоснованно называем центром сознания. Применение этой концепции сознания в психиатрии кажется очевидным, поскольку количественные варианты сознания вырабатываются (проявляются) в нарушениях поведения в рамках умственных способностей, эмоций и инстинктивных действий.

Хотя эта точка зрения может показаться несколько мудреной для нашего современного восприятия, ее можно было бы расценить как ранний психобиологический подход к концепциям взаимосвязи сознание-тело и сознания. В следующей главе я придам этой точке зрения более современный вид. В ней я расскажу о сознании как о «процессе саморефлексивного информационного преобразования».

Александр высоко оценил работу физиолога Уолтера Кеннона, который сделал очень много в области исследования проблем психосоматической медицины и, в особенности, в сознании психобиологического обоснования некоторых страшных явлений, таких как смерть от колдовства.

Роль колдовства в жизни и смерти. Комплекс «я сдаюсь» и вегетативная нервная система

Уолтер Кеннон, признанный авторитет среди врачей-физиологов, рассказал следующие истории о колдовской смерти и исцелении (1957, стр. 183-184):

Д-р С.М.Ламберт написал мне о том, что в нескольких случаях причиной смертельного исхода был страх. В одном случае он наблюдал удивительное исцеление (воскрешение). В Северном Кливленде на Мона Мона в миссии проживало много местных новообращенных, но за пределами миссии оставалась группа необращенных. Среди них был один шаман-врачеватель Небо. Главным помощником миссионера был Роб, местный житель из числа новообращенных.

Когда в миссию прибыл д-р Ламберт, он понял, что Роб нездоров. По просьбе его собратьев д-р Ламберт осмотрел Роба, но у того не было ни температуры, ни болевых симптомов, и вообще никаких признаков заболевания. При этом д-ру Ламберту было очевидно, что Роб серьезно болен и чрезвычайно ослаб. От аборигенов он узнал, что однажды Небо указал в его сторону костью и дал ему понять, что тот вскоре умрет.

Д-р Ламберт отправился к Небу и пригрозил ему лишить его поставок продовольствия, если с Робом что-нибудь случится, и выселить его и его людей за пределы миссии. Небо немедленно согласился пойти с доктором и навестить Роба. Он наклонился над кроватью Роба и сказал ему, что это было ошибкой, простой шуткой, и что он вовсе не указывал на него костью. Выздоровление было молниеносным; в тот же вечер Роб снова приступил к работе, он выглядел вполне счастливым, и к нему вернулась его прежняя физическая сила.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

Излечение умом и сердцем: положительные эмоции Нормана Казинса

Мы уже показали, как негативные жизненные обстоятельства и отношения могут привести к болезни или смерти через сознательную модуляцию вегетативной, эндокринной и иммунной систем. Внимательные врачи знают, что и обратное имеет место. Многими признано, что позитивный настрой сознания может привести к выздоровлению даже при самых тяжелых заболеваниях.

Огромный вклад в этой области сделан американским врачом Норманом Казинсом (Anatomy of an ilness - «Анатомия болезни» и Healing Heart - «Исцеляющее сердце»).
Казинс на собственном опыте в возрасте 10 лет столкнулся с проблемой излечения по модели «душа-тело». Тогда ему был поставлен неправильный диагноз «туберкулез», и он был отправлен на излечение на полгода. Благодаря своим собственным наблюдениям, он и несколько его приятелей нашли способ позитивного отношения к излечению.

Казинс пишет (1979, с. 155-156):
Я сделал тогда интересный вывод, что больные делятся на две группы: первые уверены, что победят болезнь и смогут вернуться к нормальной жизни, вторые смирились с длительной и даже смертельной болезнью. Те из нас, кто придерживался оптимистических взглядов, стали хорошими друзьями, участвовали в творческой деятельности, и мало походили на тех, кто смирился с худшим. Когда в госпиталь прибывали новички, мы старались всеми силами внушить им наши взгляды и не дать другим перетащить их на свою сторону.

Меня не переставал удивлять тот факт, что ребята из нашей группы имели значительно более высокий процент излечения, чем в другой группе. Уже в возрасте 10 лет я пришел к философскому выводу о роли сознания в исходе болезни. Уроки, надежды, извлеченные тогда, сыграли огромную роль в моем полном выздоровлении и в осознании ценности жизни.

Позднее этот опыт помог Казинсу в его научной деятельности. Он стал редактором одного из ведущих американских периодических изданий «The Saturday Review». Потом он стал адъюнкт-профессором одной из ведущих медицинских школ. Официально зарегистрированное исцеление Козинса (1979) от серьезного артритно-ревматоидного коллагенного заболевания соединительных трахей(?) (неподвижный споледилез(?)) с помощью огромных положительных доз хорошего юмора стало новой страницей современных легенд чудесного исцеления.

Позднее он вылечился от обширного инфаркта миокарда и остановки сердца (Казинс, 1983). Четыре специалиста-кардиолога и терапевты проанализировали этот случай. Среди сделанных ими выводов в отношении благополучного исхода и значимости самотерапии больного были следующие:
1.  Отсутствие паники перед лицом очевидных тяжелых симптомов сердечного приступа (паника такого рода является частью эмоционального синдрома, который и убивает жертвы в случае колдовской смерти);
2.  Его непоколебимая уверенность в способности своего тела использовать собственный разум для успешного лечения;
3.  Удивительно хорошее чувство юмора, которое создавало благоприятную лечебную обстановку как для него самого, так и для всего медицинского персонала;
4.  Совместное участие в процессе лечения пациента и врачей. Установление близких партнерских взаимоотношений.
5.  Больной настроил себя на созидание и сосредоточился на значимых целях. Поэтому было за что бороться, а жизнь стоила того, чтобы жить.

Казинс сделал вывод, исходя из своего собственного опыта выздоровления, об огромной роли положительного подхода и эмоций в биохимических процессах тела, в процессе омоложения и укрепления здоровья. Положительные эмоции и отношение являются основой здоровья и эффекта плацебо.

«Плацебо есть доктор, который живет в нас самих» (Казинс, 1979, стр. 69). Это утверждение отражает глубокие перемены в подходе к значению плацебо.
Давайте поподробнее рассмотрим результаты последних исследований в области изучения эффекта плацебо.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

Used by permission from Evans (1985).

В попытке ответить на первый вопрос Эванс изучил данные по обоюдно-двухсторонним опытам применения лекарственного обезболивания, так как он имел возможность исследовать огромное число таких случаев, которые к тому же тщательно контролировались. Как видно из схемы №1, эффективность применение неизвестного анальгетика определяется с помощью индекса эффективности лекарственных препаратов. Во всех случаях применения анальгетиков наблюдался удивительно постоянный эффект плацебо, достигавший уровня, в среднем, 55% при терапевтическом лечении.

Поскольку морфин, очевидно, обладает более сильными обезболивающими свойствами по сравнению с аспирином, 55% эффективности применения этих двух препаратов относят на счет эффекта плацебо. Эванс пишет (1985, стр. 223):
Другими словами, эффективность любого плацебо по сравнению со стандартными дозами различных анальгетиков в ходе дважды слепых экспериментов оказывается относительно постоянной. Эффективность плацебо пропорциональна очевидной эффективности активных обезболивающих средств.

Сходные результаты получены и в других дважды слепых экспериментах при применении нефармакологических методик лечения бессонницы 958% из 13 опытов) и психотропных средств для лечения депрессии, таких как tricyclics (59% в 93 случаях (Моррис и Бек, 1974)) и литий (62% в 13 случаях (Марини, Шеард, Бриджис и Вагнер, 1976). Таким образом получается, что плацебо эффективнее активных медицинских препаратов на 55-60% вне зависимости от силы этих активных веществ.

Таким образом, можно сделать вывод, что во многих, если не во всех, лечебных процедурах эффективность применения плацебо составляет около 55%. Такой постоянно высокий показатель эффективности плацебо наводит на мысль, что существует общий, лежащий в основе этого, механизм или процесс, который отвечает за взаимосвязь сознания и тела и лечение, вне зависимости от проблемы, симптомов или вида заболевания.

Перейдем ко второму вопросу, поставленному Эвансом. Он рассматривает 3 фактора, которые по выводам исследователей способствуют эффекту плацебо:
1) внушение (или гипноз);
2) снижение уровня беспокойства и
3) надежда, вызванная системами культовой (или культурной) или медицинской вер.

Раньше выдвигалось предположение, что плацебо и внушение являются, собственно, одним и тем же феноменом. Однако позднее были сделаны поразительные выводы, которые базировались на результатах многочисленных тщательно проведенных экспериментальных исследований, что никакой корреляции между гипнозом и плацебо не существует (Эванс, 1977, 1981; Мак Глашан, Эванс и Орн 1969; Орн, 1974).

В ходе экспериментальных лабораторных исследований было установлено, что гипнотическое внушение и эффект плацебо, оказывается, обладают совершенно отличными друг от друга механизмами или уровнями воздействия.

Чтобы понять разницу, можно сказать, что гипнотическое воздействие есть специфически врожденная способность и умение (мастерство, навыки), которые дают возможность доступа или изменения паттерна взаимодействия сознания и тела человека только с помощью психологического внушения.

А эффект плацебо, наоборот, представляет собой более общую автоматическую взаимосвязь сознания и тела. Этот метод предполагает использование физического(?) лечения для уменьшения тревожности и ускорения процесса выздоровления с помощью вселения большой веры и надежды на именно данный метод лечения. Некоторые исследователи (о них будет сказано ниже) полагают, что если гипноз и плацебо различаются по способу влияния на социо-культурном уровне, то их следует признать по своей сути сходными формами творческого процесса мышления на психобиологическом уровне, т.к. эти процессы происходят в правом полушарии головного мозга больного.

В этом разделе поднимаются сложные вопросы. Однако мы постараемся постепенно собрать воедино все данные для создания общей теории взаимосвязи сознания и тела и лечения. Сейчас же будет достаточным заметить, что по крайней мере для 1/3 населения эффективность плацебо составляет около 55% успеха излечения при самых разнообразных заболеваниях. А этот факт говорит о том, что существует общий механизм или линия взаимодействия между сознанием и телом.

Из следующих двух глав мы узнаем, что лимбическо-гипоталамусная система мозга является наиболее очевидным (вероятным) анатомическим кандидатом на роль моста между сознанием и телом. Конечно, все это представляет собой уникальный психофизиологический канал связи между надеждой, творческими процессами разума и эмоциональной физиологии тела. Именно он является общим знаменателем в формуле эффекта плацебо в таких абсолютно различных случаях, о которых мы рассказали выше (наивная вера милого мистера Райта, отрицательные эмоции, связанные с ожиданием колдовской смерти, и вполне реальный способ излечения через положительную интерпретацию Францем Александром и положительные эмоции Нормана Казиса.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

...................................................
...................................................
Полушария головного мозга: логическое и образное сознание

В 50-е и 60-е годы толчком к большому числу открытий в области передачи информации в мозге послужили исследования Майерса и Сперри (1953). Они открыли, что когда нервные соединения мозолистого тела между правым и левым полушариями в головном мозге кошки были разорваны, каждое полушарие функционировало очевидно независимо.

Поскольку эта операция, казалось, не ухудшает мыслительных способностей, Сперри (1964) со своими коллегами осуществил хирургические операции на тщательно подобранных человеческих индивидах, которые страдали от очень сильны и неконтролируемых эпилептических припадков. Они полагали, что если источник эпилепсии располагается в одном из полушарий, операция по крайней мере предотвратит распространение приступа на другую часть мозга.

Операция значительно способствовала улучшению состояния больных. Когда психологи тщательно обследовали таких больных с расщепленным мозгом, они пришли к ряду ошеломляющих открытий в отношении внутренних различий путей передачи информации или ее обработки в левом и правом полушариях (Gazzaniga, 1967, 1985). В интересах нашего изучения взаимодействия сознания и тела и лечения, было бы немаловажным отметить, что левое полушарие специализируется на вербально-лингвистической трансформации речи и аналитическом мышлении, в то время как правое играет наиболее доминантную роль в целостной аналого-образной передаче информации, характерной для эмоций, представлений и особенно для образа тела (схемы тела) (Achterberg, 1985).

Возникающая основополагающая гипотеза состоит в том, что модели передачи информации правого полушария более тесно связаны с лимбическо-гипоталамусной системой и взаимоотношениями сознания и тела в случаях эффекта плацебо и терапевтического гипноза. Ян Уикрамассекера (Jan Uickramasekera) не так давно сделал следующее резюме (1985, стр. 274-175):
... Люди, отвечающие на применение плацебо, как и легко гипнотизируемые, обладают критической, аналитической моделью обработки информации, которая характерна для доминирующего вербального полушария. Успешно излечиваемые с помощью плацебо больные, как правило, оказываются людьми, которые готовы увидеть умозрительные (понятийные) или другие взаимоотношения между событиями, которые другим кажутся беспорядочно разрозненными.

Они подавляют отвлекающие сигналы сомнения и скепсиса, которые являются следствием более аналитической модели обработки информации, характерной для доминантного левого полушария. Как и легко гипнотизируемые люди, индивиды, хорошо реагирующие на применение плацебо, склонны к приукрашиванию или тщательному обдумыванию свойств даваемого препарата, придавая ему большую силу, исходя при этом из своего богатого личного репертуара. И наоборот, они могут свести на нет или ослабить эффект от принятия какого бы то ни было препарата в результате своего отрицательного отношения.

Шапиро (Shapiro, 1971) называет людей, не реагирующих на плацебо, «ригидными и стереотипными», а также лишенными психологического склада ума (стр. 445). Удивляет схожесть между этим описанием и характеристикой лиц, слабо подверженных гипнозу. Появляется все больше доказательств того (Bakan, 1969; Graham & Pernicano, 1976; Gur & Gur, 1974; Lanchman & Goode, 1976), что гипнабельность или внушаемость является, главным образом, свойством праворуких (правшей) и результатом особенностей функции правого полушария (недоминирующего или малого полушария).

Функции малого полушария включают целостные и образные процессы мышления с растянутой, относительной и одновременной обработкой информации (Ornstein, 1973; Sperry, 1964); тенденция «увидеть» некоторую взаимосвязь или «значение» («смысл») в данных, хотя бы и беспорядочно полученных (чернильные пятна Роршаха), по всей видимости, представляют собой одну из сторон творческого мышления, которая считается свойством недоминантного полушария. Данный вывод может объяснить общие черты, присущие хорошо поддающимся действию плацебо и гипнозу людям».

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

...................................................
Исследования Мак Го (Mc Gaugh) обеспечивают нас базой для многих полезных терапевтических методов усиления взаимосвязи между сознанием - телом и лечением. Хотя наше понимание процессов, происходящих в этих невероятно запутанных лабиринтах по-прежнему находится на примитивном уровне, тем не менее, будет достаточно предложить такое важное направление, как интеграция работ Г.Селье и Милтона Эриксона в области психосоматической медицины, о чем мы будем говорить в главе 4.
....................................................
.....................................................
Известные ученые дискутировали на тему: может ли сознание двигать горы. В этой части мы исследуем более простой вопрос - может ли сознание двигать молекулы.

В предыдущих главах я рассматривал центральную роль лимбическо-гипоталамусной системы в обеспечении и модуляции эмоционально-насыщенных психобиологических процессах. Здесь я подробно представляю взаимосвязь между анатомией и функциями лимбическо-гипоталамусной системы и развитием и разрешением психосоматических проблем. Представленные здесь доказательства поддерживают точку зрения, что психосоматические проблемы могут быть наиболее адекватно осознаны (концептуализированы) как дисфункции, закодированные в рамках научения, зависимого от состояния, лимбическо-гипоталамусной системы психофизической информационной трансформации.

В этой и в следующих главах мы исследуем 4 главные системы психофизической информационной трансформации, модулируемой лимбическо-гипоталамусной системой: вегетативной, эндокринной, иммунной и нейропептидной системами. Основную опору современных исследований в психобиологии делают на изучение того, как все эти 4 системы общаются между собой во время болезни и в здоровом состоянии. Мы исследуем анатомию и функции каждой из этих четырех систем последовательно и некоторые психофизические симптомы, проблемы и заболевания, которые, как это было установлено, тесно связаны с каждой. Насколько это возможно, мы рассмотрим случаи, иллюстрирующие некоторые из новейших гипнотерапевтических подходов, которые развиваются в настоящее время, чтобы работать с теми типами психофизического лечения, которые характерны для каждой системы.

Анатомия и функции гипоталамуса
Бесполезно пытаться пролить свет на анатомию и функции гипоталамуса. Во всех медицинских учебниках приводятся разные рисунки картины в зависимости от того, какие именно функции обсуждаются и какие методы используются (Ganong, 1985; Gugon, 1981; Kandel & Schwartz, 1985; Ornstein & Thompson, 1984). Гипоталамус не является дискретным, легко обнаруживаемым органом типа сердца, легких или полушарий головного мозга. Гипоталамус, скорее, место расположения тканей с кажущимися неопределенными границами в основании лобной части мозга.

Он состоит из многих важных ядер или центров психофизической трансформации и регуляции. Функции многих этих ядер, как это видно на рис. 2, настолько отличаются друг от друга, что кажется, они носят абсолютно независимый характер, и все они как будто случайно оказались вместе. Однако, что на первый взгляд кажется случайным, говорит о нашем незнании важной конструкции природы. Действительно, тщательное изучение функциях этих ядер указывает на то, что все они связаны с регуляцией нашего внутреннего мира через вегетативную, эндокринную, иммунную и нейропептидную системы.

Гипоталамус является невероятно маленьким участком мозга для такого важного набора функций: он имеет величину горошины и вести всего несколько грамм! Рис. 2, 3а и 3б иллюстрируют, каким образом гипоталамус является центральной точкой лимбической системы мозга. Слово «лимбическая» означает границу: первоначально оно использовалось для описания границы между «высшими» функциями сознания, коры головного мозга и «низшими» структурами мозга, занимающимися регуляцией эмоций и физиологии тела. Гипоталамус получает сигналы от всех частей нервной системы, так что он функционирует как центральная информационная биржа, которая занята благосостоянием всего тела.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

................................................................
Мы делаем предположение о том, что поскольку нозальный цикл, вероятно, регулируется через централизованно управляемый механизм, возможно, гипоталамусом, который изменяет симпатическо/парасимпатический баланс, - это происходит во всем теле, включая мозг, и он является механизмом, с помощью которого вазомоторный тон регулирует управление кровотоком через сосуды головного мозга и, тем самым, меняет активность полушарий головного мозга.

В течение тысячелетий восточные йоги заявляли, что они могут регулировать свое состояние сознания с помощью регуляции дыхания, которую они называли пранаяма (Rossi, 1985, 1986 a). Они также заявляли, что, вероятно, чудотворный контроль над физиологией своего тела был связан с сознательной регуляцией их дыхательных ритмов. Поскольку это искусство психофизического управления, главным образом, связано с вегетативной нервной системой, работа Уэрнтца может служить теоретическим и эмпирическим мостом к древним традициям йогов.

Схема 12. Смещение доминантности полушарий головы и психофизических состояний
1. Определение нозальной доминантности и психофизического состояния
Когда вы переживаете психофизическое состояние, которое вам хотелось бы исследовать и трансформировать, сначала определите, какая ноздря чистая.

2. Смещение нозальной и полушарной доминантности
Лягте на бок чистой ноздрей вниз. Это рефлекторно сместит доминантность ваших полушарий в течение нескольких минут на полушарие, расположенное на стороне, лежащей внизу. Просто сделайте это и поинтересуйтесь, какие сенсорные, перцептуальные, эмоциональные, когнитивные или симптоматические сдвиги происходят сами по себе в течение следующих 5-20 минут.

3. Утвердите полушарные и психофизические сдвиги
В вертикальном положении обратите внимание, что ранее заблокированная ноздря сейчас открыта, и наоборот. Вспомните психофизические изменения, которые сопровождали этот нозально-церебральный полушарный сдвиг и изучите характерные паттерны ваших реакций для того, чтобы направлять себя дальше.

Беседы с Дэвидом Шаннахов-Калса (David Shannahoff-Khalsa, 1983) из института Йонаса Сална в Ла Йолле, Калифорния, наводят на мысль, что исследования любого психофизического состояния или проблемы, связанной с деятельностью вегетативной нервной системы, могут проводиться спокойно и легко с помощью смещения доминантности полушарий через ритм нозального дыхания.

Таким путем я разобрал несколько методов смещения доминантности (Rossi, 1986 a, b). Мой углубленный метод заключается в том, чтобы просто улечься удобно на один бок или другой. Например, при лежании на правом боку происходит заполнение кровью правой ноздри, в то время как левая ноздря в течение нескольких минут открывается. В свою очередь, это рефлекторно вызывает активизацию правого полушария. При лежании на левом боку активизируется левое полушарие головного мозга.

Предварительные исследования с помощью этого простого метода, как это показано на схеме 12, принесли прекрасные экспериментальные результаты. Например, при функциональной головной боли, возникающей из-за простого стресса или переутомления, часто можно изменить ее силу и местонахождение относительно быстро - просто сдвинув нозальный ритм с одной стороны на другую.

Некоторые больные сообщили, что боль может быть смещена идеодинамично в чувство приятного тепла, прохлады или еще какое-нибудь с помощью смещения сторон. Настроение, негативное воздействие, телесный дискомфорт могут быть представлены образно и отражены с менее значимым смыслом через 5-6 минут игры с какой-нибудь сенсорной трансформацией таким способом. Ранее я опубликовал некоторые мои личные переживания достижения глубоких самогипнотических состояний яркого «сомнабулизма» путем смещения к доминантности правого полушария во время ультрадианных периодов покоя (Rossi, 1972/1985).
В своей книге «Медитация и искусство умирания» (Meditation and the Art of Dying, 1979) д-р Ушарбудх Арья (Usharbudh Arya) описал интересные взаимоотношения между нозальным циклом, сексуальным оргазмом и «высшим стремлением блаженства в самадхи (samadhi)». Согласно древней литературе по йоге, обе ноздри открыты во время оргазма и в период глубочайших медитационных состояний самадхи. Он пишет, что экстаз от этой формы медитации обязан восходящим направленным внутрь взрывам ... кундалини ... безбрачие (целибат) приносит большую радость, чем секс». Западным ученым остается только определить размеры (последствия) результатов этих наблюдений.

Эти предварительные наблюдения о взаимоотношениях между вегетативной нервной системой, доминантностью полушарий и поведением открывают чрезвычайно широкий диапазон интересных возможностей для развития новых психологических подходов к терапевтическому гипнозу, психофизиологическому лечению и раскрытию человеческих потенциалов.

Если читатель еще раз посмотрит на рис. 4 с этой точки зрения, у него может сформироваться представление о глубочайших возможностях многих из этих подходов, которых мы коснулись в этой главе. Рис. 4 иллюстрирует полный путь информационной трансформации, осуществляемый вегетативной нервной системой, который существует между сознанием, телом и молекулярными процессами в рамках каждой клетки тела. Этот путь информационной трансформации постоянно модулируется автоматически, непроизвольно на бессознательном уровне с помощью воспоминаний, научения и поведения из нашего опыта повседневной жизни. Продолжающиеся исследования и клиническая практика откроют направления, по которым мы сможем научиться обеспечивать эти психофизические процессы коммуникациями более осознанно. В следующей главе мы рассмотрим эти возможности исследования, что мы уже знаем о психической модуляции эндокринной системы.

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

.................................................
Однако по мере того, как жизнь продолжается, возникает много путей для нарушения (сбоя) центральных механизмов, лежащих в основе самораспознавания. Обычно сбой вызывает нарушение (разрушение) обычных (нормальных) путей взаимодействия между Т- и В-клетками и аутоантигенами. Аутоиммунные сбои обычно связаны со злокачественными опухолями, СПИДом, повреждениями, старением. В этом подразделе мы обратимся к последним исследованиям в области ревматоидного артрита, как примеру того, каким образом новые гипнотерапевтические подходы к аутоиммунным дисфункциям могут получить дальнейшее развитие.

Ревматоидные артриты (РА) - общее системное заболевание, обычно имеет слабовыраженное начало и характеризуется следующими симптомами: утомлением, мышечным онемением. парастезией [необычными ощущениями жжения, покалывания, нечувствительности]. По мере прогрессирования заболевания основные суставы тела (плечевые, локтевые, запястные, пальцевые, тазобедренные, коленные, лодыжковые и пальцевые ног) опухают и становятся неподвижными (немеют, дервенеют). Острая и постоянная суставная боль возникает как при движении, так и в состоянии покоя, и с течением времени все больше и больше препятствует движению. Болезнь протекает неодинаково, иногда наступают периоды ремиссии, случаются и совершенно неожиданные случаи внезапного выздоровления.

Физиология суставных проблем при РА до сих пор является предметом исследований. Не совсем еще ясны и аутоиммунные аспекты этого заболевания. Однако считают, что эта проблема непосредственно обязана своим происхождением росту клеток в синовивальной (synovival) мембране, которая покрывает внутреннюю часть сустава тонким слоем и выделяет смазывющую жидкость.
Одна из гипотез механизма этого процесса состоит в том, что вирус Эпнштейна-Барра (Epshtein-Barr)[§] изменяет синовивальные ткани (или хрящ или саму суставную ткань), и иммунная система ошибочно начинает атаку, что приводит к чрезмерному разрастанию синовивальных тканей (Silberner, 1985). Дополнительные (?) проникают в сустав, увеличивая его, что, в конечном счете, разрушает хрящ и на последней стадии заболевания делает сустав неподвижным.
Полагают, что иммунопатология, как клеточная (лимфациты Т-клеток), так и гуморальная (В-клетки лимфоцитов), связана с ошибочной атакой. Затем значительно усиливается активность макрофагов для того, чтобы устранить завалы. В свою очередь, дополнительные энзимы вызывают еще большие поражения хряща. Считается, что отрицательные эмоции усиливают мышечное напряжение, и чрезмерная активность симпатического отдела вегетативной нервной системы может еще более усилить это и без того сильное обострение (Achterberg & Lowlis, 1980; Weiner, 1977).

Психофизическая связь при РА, возможно, осуществляется через знакомый нам лимбическо-гипоталамусно-гипофизарный путь. Ахтерберг и Лоулис (1980) определили динамику процесса:
1) У больного РА жизненные стрессы, которые обычно пропускаются через психо-корковые фильтры, притупляются; часто кажется, что человек не подвержен аффекту, эмоционально спокоен или бесцветен и «бездушен». Этот недостаток эмоций называется алекситимией (alexithymia). Немиа, Фрейбергер и Сифнес (Nemiah, Freyberger, & Sifneos, 1976) сделали предположение, что психосоматические больные обладают ущербной моделью ассоциативных связей между корой и лимбической системой.
2) Нервная деятельность, которая обычно связана с эмоциями, не переживается в высших корковых путях сознания, но вместо этого она проходит по подобной цепи через гипоталамус и ее прямые связи с вегетативной, эндокринной и иммунной системами. РА (и, возможно, психосоматические симптомы в целом) являются таким образом формой языка тела, который заменяет недостаток вербального и образно-эмоционального [правое полушарие] языка. Это состояние также называется pensйe opйratoire, или неспособностью к фантазиям.
3) Использование языка тела вместо когниции, фантазии и эмоций может привести к увеличению мышечного напряжения у больных РА, которое, в свою очередь, усиливает суставную боль и действительно ускоряет деструкцию в суставах, увеличивая внутрисуставную температуру (которая стимулирует лисомальную энзимную активность.
4) Возможно возникновение ускоренного цикла взаимодействия между иммунной системой и гипоталамусом, который характеризуется положительными процессами биологической обратной связи, которые ухудшают протекание РА вместо исправления его (как если бы это был случай с отрицательными процессами биологической обратной связи).

Теория алекситимии - которая является либо структурным, либо генетическим дефектом в психо-корковой и лимбическо-гипоталамусной областях - является крайне умозрительной в том, что касается вопроса, как возникает РА в особенности, так и психосоматических нарушений в целом. Более традиционное психодинамическое объяснение Эриксона и Росси основано на отрицании, подавлении и/или сдерживании опыта правого полушария для того, чтобы левому полушарию не хватало информации, необходимой для выражения проблемы словами.
Несмотря на то, что требуются дальнейшие исследования для дифференциации относительных ценностей этих двух взглядов, у них есть общее - информация, зависимая от состояния, считается сутью психосоматических дисфункций. Обычный доступ или поток информации в психофизической системе либо блокируется, закорачивается или дезориентируется так, что тело должно обрабатывать информацию, с которой легче иметь дело на уровне сознания симптоматическим образом.

Подходы Эриксона к больным, которые демонстрировали различные степени хронической боли, безнадежности (потери веры), апатии, притупленных эмоций заключаются в его обычном исследовании их способности использовать классические механизмы гипнотической диссоциации, смещения (displacement), временных нарушений и т.д. в комбинации с его часто необычным подходом эмоциональной провокации (см. Эриксон, 1980). Полемику в отношении работ Эриксона, главным образом, вызывают его нетрадиционные исследования шока, удивления и смятения (замешательства) (Rossi, 1973/1980) для вызова того, что мы называем повышенным состоянием возбуждения вегетативной нервной системы. Например, он часто использовал неординарные средства для провоцирования у больных различных органических мозговых дисфункций для поднятия уровней реабилитационных усилий (Erickson, 1963/1980, 1980a).

Мысленно анализируя мои наблюдения за работой Эриксона с самыми разнообразными больными в последние 8 лет его жизни, я делаю вывод о том, что этот фактор эмоционального возбуждения и провокации почти всегда имел у него место. Даже тогда, когда казалось, что он действовал в легкой и мягкой манере, я часто ловил озорной отблеск в его глазах, когда он вроде бы использовал невинные слова или фразы со скрытыми уровнями значения. которые должны были вызвать у больного эмоциональную динамику неожиданными способами. Однако скорее чаще, чем реже, я пропускал эти сложные (составные) уровни коммуникации, которые могли бы проникнуть через паттерны информации, зависящей от состояния, во всеобщей психофизической системе больного, до тех пор, пока Эриксон не объяснил их мне (Erickson & Rossi, 1979; 1981; Erickson, Rossi, & Rossi, 1976).

Казалось, что Эриксон всегда получал удовольствие, когда он увлекал больного на эти сложные уровни, и существовала положительная терапевтическая связь даже тогда, когда возбуждались отрицательные эмоции. В каждом случае Эриксон тщательно подбирал подход и использовал собственный уникальный репертуар жизненного опыта больного, чтобы помочь ему создать новые психологические рамки и тождества, которые использовали его возбуждение и структуру личности. В этом отношении Эриксон использовал интеграцию как неспецифических [эмоциональное возбуждение и реакция тревоги], так и специфических подходов [уникальный жизненный опыт больного] для обеспечения терапевтического процесса.

Большинство из этих подходов никогда не повторялись, потому что они рассматривались как проявления идеосинкразической личности и его приверженности к драматичной, а не традиционной терапии. Однако, как мы видели, когда ранее обсуждали психомодуляцию эндокринной и вегетативной нервной системы, использование драматизации для возбуждения определенных, зависимых от состояния, воспоминаний и эмоций имеет различную психобиологическую основу. Блокированные или дисфункциональные процессы памяти, эмоций и фантазии больных ревматическим артритом, возможно, являются идеальной проверочной категорией для исследования и развития основополагающих гипнотерапевтических подходов Эриксона к возбуждению и утилизации уникального психофизического набора способностей к реакциям каждого больного.

Приведем пример, иллюстрирующий как аспекты, определяемые состоянием общей личности, могут быть закодированы в форму РА и высвобождены во время процесса доступа с помощью активного воображения. Альберт Крейнхедер (Albert Kreinheder) описывает свою личную встречу с этим заболеванием и его самоизлечение (стр. 60-61):

Два года назад казалось, что моя жизнь прекрасна. Как специалист, я завоевал определенное уважение, здоровье было отличным, и все было хорошо. И вдруг на таком жизненном подъеме меня поражает ревматический артрит. Я стал антигероем. У меня были сильные боли во всех суставах тела, включая даже челюстные кости. Я просыпался, 2-3 часа занимался своей обычной деятельностью в сидячем положении и чувствовал себя изможденным, мне хотелось вернуться в постель. Мои плечи и локти были такими жесткими, что без посторонней помощи я не смог бы одеть пиджак и встать из лежачего положения.

Я перепробовал все, в том числе терапевтов, хиропрактиков, нутриционистов, массажистов, карты Таро, но ничего не помогало. Не зная, что еще можно сделать, я решил поговорить с моей болью. Вот пример такого диалога.

Я:    Ты меня крепко обхватила и не отпускаешь. Если ты страстно желала моего безраздельного внимания, то ты получила его. Чтобы я не делал, я должен считаться с тобой. Даже когда я пишу, я чувствую тебя в моей руке и всегда во всех частях моего тела. Я ужасно напуган тобой. Я совершенно не управляю тобой, у меня нет никакого доступа к тебе, никакого влияния на тебя. Тебе нужно всего лишь немного усилиться, и я становлюсь совершенно беспомощным. Ты когда-нибудь остановишься? Почему ты здесь?
Боль:  Я здесь для того, чтобы заполучить твое внимание. Я даю знать о своем присутствии. Я показываю тебе свою силу. У меня сила больше, чем у тебя. Моя сила подавит твою. Ты не сможешь одержать верх надо мной, а я могу это сделать легко.
Я:    Но почему ты должна разрушить меня своей силой?
Боль:  Я делаю так, потому что я не позволю тебе больше не считаться со мной. Ты склонишься передо мной и смиришься (покоришься) мне, потому что я то, за кем нет никого. Я - первое из всего, и все вещи проистекают из меня, и без меня нет ничего. Я хочу быть с тобой близко в твоих мыслях все время. Вот почему я сжимаю тебя в объятиях своей силы и заставляю тебя думать только обо мне. Теперь, когда я присутствую в тебе, ты не можешь больше жить так, как жил, и делать то, что делал.

Эти диалоги придают значение моей недееспособности. Перед этим моя боль была бедствием, которое надо было устранить. Теперь оказалось, что это «то, за чем ничего другого нет». И это огромная желанная близость со мной. Теперь я знал, что перед этим были только слова ко мне: «Наша рана есть место, где самое находит вход в нас». Бедствие, которое меня поражает, может быть выбором, вызовом к индивидуализации.

Я теперь знаю, что моя жизнь должна измениться. В 20, 30 и, возможно, в 40 лет удивительно открыть, насколько эгоцентричным ты можешь стать и все еще процветать (преуспевать). Но рано или поздно, более крупная личность заявит о себе: «Время подходит» - сказала моя боль мне, - когда я положу конец всем этим вещам, которые приходят до твоей любви ко мне». И она говорит дальше: «Это так довлеет и так важно, чтобы ты любил меня и оставался со мной, чтобы ослаб и был парализован всем, что угрожает моей важности для тебя. Возлюби сначала меня. Игнорирование меня влечет за собой смерть, болезнь и разрушение».

Когда невроз или болезнь приходят к человеку, это не значит, что это низшее существо с ущербным характером. Некоторым образом это является положительным знаком, говорящим о потенциалах роста, как будто в нем есть более крупная личность, придавливающая к поверхности. Когда артрит пришел ко мне, я вернулся к анализу. Я полагаю, что я сделал это, потому что у меня был артрит. Но намерение бессознательного было, возможно, в другом. Артрит подошел таким образом, что я вернулся к анализу. Мы никогда полностью не проанализированы. Раз однажды оно открылось в первоначальный мир, нет способа закрыть его вновь. Или мы будем расти с позывом к индивидуализации, или она (боль) вырастет и станет против нас.

В ходе личных контактов в течение последних 7 лет мною было установлено, что д-р Крейнхедер избавился от симптомов. Этот основательный взгляд на более глубокие возможности значения болезни выражен шаманами и целителями всех культур и времен.

Опыт д-ра Крейнхедера в области заболевания артритом демонстрирует, как боль может явиться призывом остановить привычную деятельность для выявления глубокого смысла, который раскрывается в существовании индивида. Это является основой процесса ультрадианного лечения, и я назвал его «преобразованием симптома в сигнал».

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)

.......................................................................
........................................................................
Заключение
Обзор психобиологических аспектов психофизического лечения, представленный в этой книге, привел нас к удивительному постижению изменяющейся структуры нашего понимания состояния человека. Давайте сделаем некоторые выводы:

1) Теория информации способна унифицировать психологические, биологические и физические явления в одних концептуальных рамках, которые объясняют психофизическое лечение, развитие личности, эволюцию человеческого сознания и удивительное разнообразие культовых практик.

2) Преобразование информации выступает в качестве ключевой концепции в нашей психобиологической теории психофизической коммуникации и лечения. Все основные законы биологии, психологии, культовой (культурной) антропологии являются основными описаниями различных уровней информационной трансформации.

3) Память, научения и поведение, зависимые от состояния, образуют наиболее общий класс психобиологических явлений, которые могут быть использованы для объяснения динамики информационного преобразования у людей. Классическое обуславливание по Павлову и скиннеровское обуславливание, а также психодинамика психоанализа могут быть экономично концептуализированы как особые случаи памяти, научения и поведения, зависимых от состояния.

4) Никакого таинственного промежутка между сознанием и телом не существует. Процессы памяти, научения и поведения, зависимых от состояния, закодированные в лимбическо-гипоталамусной и тесно с ней связанных системах, являются основными информационными преобразователями, которые возводят мост через картезианскую дихотомию сознания и тела.

5) Традиционные психосоматические симптомы и, возможно, большинство психофизических проблем приобретаются (достигаются) с помощью процесса экспериментального научения - особенно научения, зависимого от состояния, моделей реакции общего синдрома адаптации Селье. Устойчивые психофизические проблемы являются демонстрацией этих моделей научения, определяемых состоянием, которые закодированы «фильтром» лимбическо-гипоталамусной системы, модулирующей психо-физическую коммуникацию.

6) Этот фильтр лимбическо-гипоталамусной системы координирует все важные каналы психофизической регуляции через вегетативную, эндокринную, иммунную и нейропептидную системы. Молекулы-носители информации [нейропередатчики, гормоны, иммунопередатчики и т.д.], проходящие через эти каналы, являются структурными информационными медиаторами психофизической коммуникации и преобразования.

7) Текущие исследования уточняют пути, по которым эти молекулы-носители информации обеспечивают связь «сознание-ген», которая является основной базой большинства процессов психофизического лечения через терапевтический гипноз, реакцию плацебо и традиционные практики мифопоэтической и холистической медицины.

8) Новые подходы к психофизическому лечению и терапевтическому гипнозу можно сформулировать как процессы получения и утилизации систем памяти, научения и поведения, зависимых от состояния, которые кодируют симптомы и проблемы, а потом осуществляют их рефрейминг для более интегрированных уровней адаптации и развития.

9) Ультрадианная лечебная реакция - новый подход к психофизическому лечению, которому легко научиться. Людей поощряют становиться более чувствительными к их естественным 90-минутным психобиологическим ритмам.

10) Новые концепции терапевтического гипноза выделяют естественные психобиологические процессы информационного преобразования и памяти, научения и поведения, зависимых от состояния, для получения доступа и обеспечения утилизации собственных внутренних ресурсов больного для решения проблемы. Они резко противоречат предыдущим методам авторитарного внушения, коммуникации влияния, скрытого научения и программирования в гипнозе.

Таким образом, психобиология психофизической коммуникации и лечения в том виде, в котором она представлена в этой книге, представляет собой широкую базовую информационную парадигму, которая может интегрировать и расширять масштабы всех предыдущих точек зрения на болезнь и терапию.
Большая часть этого материала по-прежнему настолько нова, что ее можно выделить только как интуитивную и наблюдаемую; однако она хорошо подкрепляется научно. Искусство и наука рефрейминга симптомов в сигналы и проблемы в творческие функции только развивается. Они потребуют большой самоотдачи от всех нас для того, чтобы постепенно профильтровать и выделить то, что представляет ценность в данной работе, как руководство для будущих исследований, теории и клинической практики.
________________________________________

Подпись автора

Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)