.
***
Не стало ученого Владимира Хавинсона, открывшего пептиды
Для экспериментов нам понадобилось 100 тысяч глаз телят, и мы их незамедлительно получили с Ленинградского мясокомбината имени Кирова. Полученный препарат мы испытали сначала на кроликах, затем провели клинические испытания на людях. Оказалось, что наше лекарство — единственное в мире — снижает разрушительное действие лазера на сетчатку глаза, а затем восстанавливает ее. Такого препарата нигде — ни в США, ни в Европе — до сих пор не существует. Препарат стал супер достижением России — он единственный без операции лечит заболевания сетчатки глаз, не только останавливая процесс снижения зрения, но и восстанавливая его за две недели. Первый препарат создавался как раз на основе пептидов, которые были выделены из сетчатки глаз молодых телят. Изобретенное лекарство, и это было подтверждено исследованиями, не только защищало от лазера, но и восстанавливало зрение.
Создавая препарат, ученые во главе с Владимиром Хавинсоном открыли удивительные свойства пептидов, и сумели на их основе создать множество других, не менее действенных препаратов — все они быстро восстанавливали деятельность органов, нормализировали работу систем в организме. Как ни странно, «побочным действием» препаратов стал еще и омолаживающий эффект — все, кто избавлялся от болезней с их помощью, становились энергичнее, активнее, буквально молодели. Грызуны, получавшие препарат, жили намного дольше, чем не получавшие его. Мало того, еще и здоровее — они помолодели на глазах! Все системы организма работали как часы — на оптимальном уровне для их возраста! Повторили эксперимент 25 раз каждый длился по 2-3 года.
Результаты — те же! Проверили на обезьянах. С тем же результатом. Мы поняли, что стоим на пороге мирового открытия… Правила долгожителя от Владимира Хавинсона Владимир Хавинсон, руководствуясь собственным опытом и опытом тысяч своих пациентов, сформировал правила для тех, кто хочет прожить больше и лучше. Не нарушать биоритмы. Один лишь пример: при работе в ночную смену более 8 лет рак молочной железы развивается в 2-3 раза чаще.
Одиночество на протяжении многих лет может сопровождаться преждевременным старением, о чем сообщил вице-президент Геронтологического общества РАН, заслуженный деятель науки РФ, профессор Владимир Хавинсон. Специалист утверждает, что одиночество порождается стрессом. Издание «Известия» передает, что семейный человек будет всегда заряжен положительными эмоциями.
В случае отсутствия этих эмоций чаще возникают негативные мысли о смерти и болезнях.
Кроме того, танцы благотворно влияют на сердечно-сосудистую систему. Им предложили заниматься латиноамериканскими танцами два раза в неделю. Через четыре месяца кроме того, что у этих людей улучшились функциональные показатели со стороны сердечно-сосудистой системы, они стали более выносливыми. Люди начали проходить дистанцию почти в полкилометра значительно быстрее, потому что оксигенация головного мозга и сердечной мышцы оказалась выше, — уточнила профессор Светлана Трофимова.
И вот когда им ввели пептид эпифиза, полностью восстановился уровень мелатонина - до нормы молодых.
Блестящий результат, которого мы не ожидали. Дозы не были такими уж большими: 10 мкг на обезьяну. Уровень продержался полгода, а затем процедуру надо было повторять. Дальше изучали пептид поджелудочной железы, что актуально при диабете. Еще один опыт мы провели в Санкт-Петербурге в Институте физиологии им. Проводила его доктор меднаук Тамара Георгиевна Кузнецова.
У нее обезьяны были обучены угадывать различные картинки по отработанному алгоритму. Им начали давать пептид в чашке воды в течение 10 дней. Процесс запоминания повысился вдвое. Самый главный наш результат — ни одного побочного эффекта, ни одного случая аллергии. Потому что вводим короткие пептиды, а это вещества, на которые не образуются антитела. В этом нам очень сильно повезло.
Поэтому низкомолекулярные пептидные препараты оказались природоподобными. Выделенные из животных вещества оказались одинаковыми, что у мыши, что у человека. В этом их уникальность. Препараты действуют и на мышей, и на обезьян, и на людей одинаково. В этом большая ценность и безопасность. Пептиды можно только синтезировать в высокой концентрации, либо можно получать какую-то более сниженную концентрацию, допустим, из отдельных продуктов питания?
В начале, когда мы выделяли экстракты из органов животных, туда входила примерно сотня пептидов. Затем стали искать активное начало в этом и нашли наиболее активные из них. Затем изучили их структуру, какие там аминокислоты, а затем синтезировали и получили абсолютную копию натурального. Чем больше в препарате пептидов, тем больше он заденет генов. Экстракты — это все-таки лекарственные вещества. Их сейчас тоже производят и применяют.
Это называется фармакогеномика — регуляция конкретных генов с помощью конкретных веществ. Это будущее медицины. Это не генная инженерия, не изменение структуры генов, а лишь регуляция их активности. Например, совместно с итальянцами провели эксперимент на трансгенных мышах, которым был вмонтирован ген рака молочной железы человека. Когда им вводили пептид эпифиза, мы получили подавление гена рака молочной железы примерно в 4 раза. Диаметр опухоли также существенно уменьшился.
Таким образом, это пример фармакогеномики, когда прицельное введение того или иного вещества регулирует конкретный ген. На нем мы провели теоретические математические исследования как пептиды взаимодействуют с генами. Сотрудники начали с дипептидов. Всего их 400 возможных вариантов из 20 аминокислот. Поэтому наша задача — разобраться, как регулировать конкретные гены при конкретных заболеваниях. Это звучит, как научная фантастика, но на самом деле уже стало нашей реальностью.
Уже были проведены эксперименты, которые показали возможность регулирования конкретных генов. Наши пептиды это тоже могут. Тут я хочу отделиться от китайских, индийских и прочих пептидов, потому что просто пептиды — это ничто. Нужно знать его структуру и то, с каким геном этот пептид может взаимодействовать. Тогда это превращается в науку. Важно понимать безопасность создаваемого препарата и таргетность его действия.
Иными словами, прицельность на конкретный ген. Такова медицина будущего. Хавинсона Все эксперименты, которые вы перечисляли изначально, проводятся на животных. В какой момент ученые осознают, что препарат может быть протестирован на людях? И когда ваша последняя разработка будет протестирована на людях? Любое лекарственное средство или метод лечения в начале испытывается на животных.
Когда доказана безопасность и эффективность, направляются документы в Минздрав РФ для получение разрешения на проведение клинического изучения - первой фазы. Первая фаза — это испытание на безопасность. Если все хорошо, то дается разрешение на вторую фазу. Первая фаза занимает где-то год. Вторая фаза занимает примерно два года. И третья фаза занимает около двух лет.
На клинические испытания необходимо отводить примерно пять лет в лучшем случае. Таков алгоритм фармакологии. Вообще, срок создания препарата - «доклиника» и три фазы «клиники» примерно 8-10 лет. Потому что нужно избежать несчастных случаев. Например, был в прошлом веке препарат талидомид, который давали для лучшего засыпания беременным женщинам. После чего родились дети-инвалиды.
Хотя в эксперименте на мышах все было хорошо. Такие бывают трагедии. Сейчас все препараты проходят изучение влияния на гены, на эмбриогенез, на возможные отклонения. Это огромная очень тщательная работа, которая проводится только в лицензированных учреждениях. И кстати, в нашей стране очень мощная и грамотная система. Конечно, это долго и требует больших денег.
Но лекарство — это жизнь, любое новое лекарство спасает и продлевает ее. За это, конечно, надо платить. И общество за это платит в разных плоскостях. Касательно наших препаратов для лечения или профилактики болезни Альцгеймера и Хантингтона, мы проводим сейчас «доклинику». К концу следующего года мы сможем подать документы для проведения клинических испытаний на людях. Вы не раз говорили о необходимости формирования школы научного знания.
У вас работает очень много молодых специалистов. Расскажите немного о рабочем процессе. И если это возможно, сформулируйте рекомендации, необходимые для формирования молодого научного сотрудника на практике. Интеллект — это самая дорогая субстанция в мире. Стоимость любой организации или жизнеспособность любой страны зависит от концентрации интеллекта в данном месте. При социализме со стороны руководства, с точки зрения отношения к науке, было очень мощное, очень правильное отношение.
Страна ценила интеллект. Спутник, ядерные реакторы, атомный флот, — все это было сделано благодаря советскому интеллекту и заботе государства, в том числе и поддержке Академии наук СССР молодых ученых. Это были прекрасные времена. Еще со времен ВМедА я всегда проводил отбор талантливых людей. Ведь в спорте тренеры ищут таланты по всей России. Я точно также занимаюсь поиском талантов всю мою жизнь.
И хочу сказать, что в России очень много способных людей. Я сумел собрать коллектив талантливых специалистов, благодаря которым достигнуто все то, о чем я рассказывал. Это были мои идеи, мои планы, но они выполнялись талантливыми людьми. Это огромная работа. Выпускники Политеха, которые работают у меня в институте — это блестящие сотрудники, я бы сказал «золотой стандарт» для любого научного учреждения. Там есть факультет биофизики, и получилась такая удачная комбинация: они знают генетику, биологию, математику, физику.
Именно совокупность этих наук есть крайне важная сумма знаний, а также их талант владения техникой, английским языком, всеми необходимыми компьютерными программами, скорость работы, энергия. Мне удалось создать невероятную команду. Как спецназ в армии, знаете? Это лучшие люди, обладающие знанием, энергией и интеллектом. Когда они работали за рубежом в Италии, в США, то профессора были поражены их уровнем квалификации.
***
Подробнее читать: Источник
