Воздействие мощных электромагнитных полей на человека приводит к определенным сдвигам в нервно-психической и физиологической деятельности, однако, как предполагают, «многоступенчатая» система защиты организма от вредных сигналов, осуществляемая на всех уровнях —от молекулярных до системного, — в значительной степени снижает вредность действия « случайных» для организма потоков информации. Поэтому, видимо, если и наблюдается определенная реакция на эти поля и очень часто при уровнях, значительно ниже тех, которые необходимы для возникновения энергетического взаимодействия **, то здесь можно говорить скорее о раздражающем, чем о поражающем эффекте, т. е. скорее, о физиологическом в общем смысле, чем о патологическом аспекте воздействия электромагнитной энергии.
Итак, несмотря на то, что нетепловые, или специфические, эффекты воздействия  радиоволн открыты относительно давно, определяющим для нормирования опасности (работы в условиях воздействия ЭМП во многих странах пока принята степень их теплового действия.
Активационная терапия-2

Всё в мире состоит из пяти первоэллементов. Согласно законам китайской метафизики, пять элементов соответствуют отрезкам времени, сторонам света, субстанциям, органам чувств человека, внутренним органам, цветовой гамме, эмоциям, сезонам. Энергия ци связывает между собой все пять первоэллементов.
У-Син представляет собой систему прямых и обратных связей, обеспечивающих её сверхустойчивость. Если какой-либо внешний фактор повреждает один из компонентов системы, но при этом сохраняются связи между ними, то система через некоторое время самостоятельно приходит в равновесие. 

Все пять первоэллементов связаны с органами человеческого тела, которые в свою очередь, связаны между собой. Необходимо отметить, что, с точки зрения древнекитайской медицины, "орган" - это целостная функциональная система, включающая как физиологические процессы, так и психические состояния.
http://www.studfiles.ru/preview/3156661/

По свидетельствам участников и очевидцев, и прежде всего О.Ф. Гинзбурга, М.А. Розина и Л.С. Эфроса, раскрыты предпосылки и реконструирована история создания лекарственного препарата «Дибазол». Освещена роль двух крупнейших отечественных фармакологических школ, Н.В. Лазарева и С.В. Аничкова, в изучении фармакологии Дибазола и внедрении его в клинику. Охарактеризован современный фармакотерапевтический профиль Дибазола, при этом особое внимание уделено его адаптогенным и иммуномодулирующим свойствам. Рассмотрены проблемы и неоднозначные результаты использования адаптогенов, в том числе Дибазола, для лекарственной профилактики рака.
Кратко охарактеризованы лекарственные препараты – структурные аналоги Дибазола. Рассмотрены важнейшие методы лабораторного синтеза и промышленного получения Дибазола.
Ключевые слова: Дибазол, история создания Дибазола, синтез Дибазола, фармакология Дибазола, применение Дибазола, адаптогены, иммуномодуляторы, лекарственная профилактика рака, Н.В. Лазарев, С.В. Аничков, О.Ф. Гинзбург, М.А. Розин, Д.С. Спасов, Л.С. Эфрос, А.Е. Порай-Кошиц, Б.А. Порай-Кошиц.
Введение
Со времени становления органической химии как самостоятельной ветви химической науки ее развитию в Технологическом институте всегда уделялось большое внимание. В прошлом веке здесь плодотворно функционировало несколько крупных научных школ по специальному и тонкому органическому синтезу, где трудился ряд выдающихся химиков-органиков. Одна из таких школ была основана на кафедре красителей академиком А.Е. Порай-Кошицем еще в конце XIX века.
Среди основных прикладных направлений этой школы было и создание, в сотрудничестве с фармакологами, синтетических лекарственных средств. Данная статья посвящена самой успешной разработке кафедры в этом направлении – созданию лекарственного препарата «Дибазол», чем по праву может гордиться Технологический институт.
У каждого из оригинальных отечественных синтетических препаратов, нашедших использование в практической медицине, своя и подчас непростая история, с вехами и переплетениями событий, творческими и жизненными коллизиямиих участников – исследователей-разработчиков, специалистов-клиницистов и технологов-внедренцев. Судьба Дибазола в этом отношении примечательна. Открытие его лекарственных свойств и внедрение в клинику связано с такими неординарными личностями, как выдающиеся советские фармакологи Н.В. Лазарев и С.В. Аничков, а химический синтез и разработка промышленной технологии – с плеядой блестящих химиков-органиков из школы А.Е. Порай-Кошица.
Следует отметить, что большинство лекарственных препаратов на полках российских аптек – импортные, разработанных и производимых в нашей стране значительно меньше. То, что Дибазол принадлежит к числу последних, само по себе составляет повод для гордости. Вот уже более 60 лет (своего рода рекорд!) этот препарат находится в арсенале отечественной фармакологии. За это время Дибазол зарекомендовал себя как эффективное и практически безвредное лекарственное средство. Первоначально предназначенный для лечения повреждений периферических нервов, он получил признание также в качестве анти-спазматического, противогипертонического, иммуностимулирующего и адаптогенного средства. Спектр его применения удивительно широк – от педиатрии до гериатрии, от ветеринарии до спортивной медицины.
Дибазол является одним из немногих примеров успешных лекарственных препаратов, разработанных в Советском Союзе. Можно утверждать, что его создание – большое достижение отечественной фармакологии, орден на груди отечественной науки о лекарствах.
Поэтому одна из главных целей этой статьи – осветить детально, в лицах и событиях, как же родилось это «лекарство от всего», кто, как и зачем его изобрел.
Начнем с того, что беллетризованная история создания Дибазола уже была изложена в книге Марка Поповского «Панацея –дочь Эскулапа. Рассказы о людях и лекарствах», вышедшей в свет в 1973 г. [1], причем под «панацеей» в ней подразумевался именно Дибазол. Идеи и события, связанные с разработкой препарата, освещены в этой книге с точки зрения Н.В. Лазарева, с которым М. Поповского связывала многолетняя дружба. Не подвергая ни малейшему сомнению свидетельства и оценки выдающегося фармаколога, мы попытаемся взглянуть на события более чем полувековой давности с несколько иной стороны – глазами непосредственных исполнителей-экспериментаторов: химиков О.Ф. Гинзбурга и Л.С. Эфроса,синтезировавших вещества на кафедре красителей, а также фармаколога М.А. Розина, тестировавшего их в лаборатории Н.В. Лазарева. Профессор О.Ф. Гинзбург был инициатором и душой ее написания. Он, а также профессора М.А.Розин и Л.С. Эфрос поделились с авторами письменными воспоминаниями, как рождался препарат.
История создания Дибазола реконструирована здесь во многом с их слов. Этим замечательным ученым, а также тем создателям Дибазола, кого уже нет с нами, посвящается данная статья.
Со времени выхода книги М. Поповского [1] прошло почти 40 лет, и за это время в «послужном списке» Дибазола появилось немало нового и интересного. Поэтому вторая главная цель статьи состоит в обобщении накопленного за эти годы массива информации по экспериментальному изучению и клиническому использованию препарата.
Рождение Дибазола
Итак, первые послевоенные годы. На кафедре технологии органических красителей Ленинградского технологического института им. Ленсовета, с 1911 г. бессменно возглавляемой выдающимся химиком-органиком, создателем оригинальной теории цветности органических веществ академиком А.Е. Порай-Кошицем, увлеченно работают молодые, полные сил, блестяще подготовленные,обуреваемые жаждой научного поиска старшие научные сотрудники Оскар Федорович Гинзбург и Лев Соломонович Эфрос. Выпускники кафедры красителей, они прошли всю войну и,
едва сняв гимнастерки, вернулись в Alma Mater. О.Ф. Гинзбург хорошо знаком с профессором Леонидом Федоровичем Ларионовым, заведующим лаборатории химиотерапии рака НИИ онкологии АМН СССР, впоследствии – академиком АМН СССР. Профессор Ларионов – коллега профессора Николая Васильевича Лазарева, возглавляющего кафедруфармакологии Военно-морской медицинской академии и по совместительству – токсикологическую лабораторию Ленинградского НИИ гигиены труда и профессиональных заболеваний.
К тому времени Н.В. Лазарев уже широко известен как основатель отечественной школы промышленной токсикологии и один из ведущих фармакологов страны.
Сразу же после войны им взят курс на расширение круга научных интересов кафедры фармакологии ВММА, который в военные годы был в основном ограничен поиском стимуляторов умственной и физической работоспособности. Идея Н.В. Лазарева – искать новые синтетические лекарственные средства среди производных и аналогов пурина и пиримидина, близких по строению к природным эндогенным соединениям, т. е. соединениям, содержащимся в животных организмах.
Весной 1946 г. на кафедре красителей по инициативе Н.В. Лазарева и Л.Ф. Ларионова проводится совещание, в котором, помимо указанных ученых-фармакологов, принимают участие химики-синтетики – А.Е. Порай-Кошиц, его сын и последователь профессор Борис Александрович Порай-Кошиц, а также О.Ф. Гинзбург и Л.С. Эфрос. Идти на это совещание Н.В. Лазареву было недалеко – ЛТИ и ВММА стоят бок о бок на Загородном проспекте. Контакты с химиками нужны ему для реализации его пионерских идей о новых лекарствах пуринового и пиримидинового ряда. В результате совещания принято предложение химиков проводить совместные работы по синтезу и изучению биологической активности в ряду производных бензимидазола. Это предложение основывалось на том, что бензимидазол имеет структурное сходство с пурином, и исходя из распространенной тогда среди фармакологов теории «конкурентных отношений», можно было ожидать, что среди производных бензимидазола окажутся интересные лекарственные соединения.
Химическая часть намеченного, как теперь бы сказали, «проекта» была разделена на два направления: синтез производных бензимидазола, содержащих заместители в бензольном кольце, который взял на себя Л.С. Эфрос, и синтез производных бензимидазола, содержащих заместители в положении «2» имидазольного кольца, за который взялся О.Ф. Гинзбург.
Общее руководство химической частью проекта А.Е. Порай-Кошиц возложил на Б.А. Порай-Кошица. С этой встречи начинается дружба Н.В. Лазарева с химиками-синтетиками и разворачивается совместная интенсивная работа химиков и фармакологов.
Вот что вспоминает об этом времени М.А. Розин.
«...Уже вскоре Николай Васильевич стал получать от них [химиков] многочисленные пробирки с белыми бумажными наклейками» [2, с. 72]. Он «очень любил рассматривать новые пробирки с белым порошком, наклейку с формулой и тарабарским названием» [2, c. 177] «и, шевеля губами, полушепотом произносил таинственные, как заклинания, длинные названия новых соединений. На каждой пробирке Николай Васильевич надписывал номер и складывал их в коробку из-под печенья. Затем в толстую общую тетрадь в клеточку записывал необходимые сведения о новом соединении, его номер, автора, кому из сотрудников и когда вещество дано на исследование. Коробка с пробирками и тетрадь хранилась под замком в верхнем левом ящике письменного стола» [2, с. 73]. Всего от химиков было
получено 44 соединения [1, с. 84].
Среди синтезированных Л.С. Эфросом производных бензимидазола, замещенных в бензольное кольцо, перспективных соединений обнаружено не было. Направление, в котором работал О.Ф. Гинзбург, оказалось более результативным. Уже в первой группе соединений, синтезированных О.Ф. Гинзбургом и переданных осенью 1946 г. для испытаний на кафедру фармакологии ВММА, была солянокислая соль 2- бензилбензимидазола. Ассистент кафедры М.А. Розин (так же, как и его коллеги-химики, участник Великой Отечественной войны, выпускник ВММА 1945 года выпуска), которому Н.В. Лазарева поручил предварительный экспериментальный обзор новых препаратов, установил, что эта соль по своей биологической активности резко отличается от других производных бензимидазола.
Поскольку в военные годы на кафедре фармакологии ВММА проводились интенсивные исследования стимуляторов ЦНС с целью поиска средств против усталости, то при фармакологическом скрининге (впрочем, тогда этот термин еще не применялся), проводимым М.А. Розиным, внимание было обращено в первую очередь на нейротропные свойства новых соединений [3, с. 17; 4]. Опыты ставились на кошках. Первоначально выявленной активностью Дибазола, который хранился в пробирке No 16 [2, с. 73; 4], было резкое усиление возбудимости спинного мозга, проявлявшееся в усилении рефлекторной деятельности, при малом влиянии на функции головного мозга. Возбуждающее действие Дибазола на нервную систему было подтверждено в специально поставленных опытах по лечению морских свинок, отравленных нервным ядом трикрезилфосфатом [1, с. 85; 4]. Забавный факт: Дибазол испытывался в том числе и на канарейках, рефлекторная деятельность которых значительно усиливалась под влиянием Дибазола – из всех исследованных соединений только это вызывало у канареек чириканье в зимнее время.
Полученные в опытах с Дибазолом результаты побудили М.А. Розина высказать предположение о целесообразности использовать этот препарат в невропатологии для лечения параличей. Н.В. Лазарев организовал широкомасштабные исследования препарата, в том числе изучение его токсичности, переносимости и пр., а затем и клинические испытания совместно с клиницистами [2, c. 14, 73]. Препарат оказался малотоксичным (LD50200 мг/кг, в/б, мыши). Для испытаний на переносимость порошки с 5 мг Дибазола, смешанного с глюкозой, приняли все сотрудники кафедры Н.В. Лазарева. Никаких неприятных ощущений и последствий не наблюдали. Затем избирательное влияние Дибазола на спинной мозг человека было подтверждено в специальных тестах на 9 физически здоровых мужчинах-добровольцах по способности препарата стимулировать мышечную работоспособность [4; см. также 3, c. 77-81].
Клинические испытания проводились в клиниках нервных болезней ВММА (проф. А.В. Триумфов) и Ленинградского педиатрического института (проф. Г.Д. Аронович) [3, с. 18; 4]. В первой клинике положительный эффект в виде увеличения силы мышц был выявлен у больных с последствиями инфекционного полиневрита. Во второй клинике было выявлена эффективность Дибазола в восстановительный период заболевания полиомиелитом у детей.
После этих испытаний Дибазолу был открыт «зеленый свет»: испытания продолжились во многих неврологических клиниках, с участием ведущих специалистов, в том числе известного невропатолога-клинициста профессора Н.А.
Крышовой [3, с. 18; 5].
Было окончательно подтверждено стимулирующее действие Дибазола на функции спинного мозга, и он был заявлен в качестве «психостимулирующего средства», предназначенного «для лечения больных, страдающих поражениями периферического двигательного неврона [двигательные клетки спинного мозга, периферические нервы] с параличами и парезами тех или иных мышечных групп» [6]. Особенно впечатляющими были результаты применения Дибазола для лечения больных, страдающих невритом лицевого нерва [3, с. 121-126]. Было получено разрешение на применение Дибазола, налажено производство субстанции и лекарственных форм, появились публикации в специальной литературе и в прессе. Опыт последующего использования Дибазола в неврологии подтвердил, что
как нейротропное средство он усиливает рефлекторные реакции на уровне спинного мозга, облегчая синаптическую передачу в нем путем стимуляции межнейронных контактов.
Когда же наш герой обрел свое имя? По словам О.Ф. Гинзбурга, оно было придумано участвовавшими в проекте химиками и фармакологами в конце 1947 г. [5]. М.А. Розин свидетельствует, что название «Дибазол» было дано препарату Н.В. Лазаревым непосредственно перед его клиническими испытаниями [2, с. 73]. Так или иначе, но в авторском свидетельстве [6] препарат уже назван Дибазолом. Этимология этого слова, по-видимому, восходит к номенклатурному названию препарата, изящно приспособленному для удобного произношения.
Интересен следующий факт, характеризующий то непростое для советской науки, да и для всего народа, время. В 1951 г., когда обсуждался вопрос о выдвижении создателей Дибазола на Сталинскую премию, в Ленинградском обкоме КПСС Н.В. Лазареву предложили, для облегчения некоторых процедурных проблем, переименовать препарат в «Дибазол АЛП» (Аничков, Лазарев, Порай-Кошиц), но Н.В. Лазарев сказал – «нет» [4]. В итоге Сталинскую премию за создание Дибазола не присудили. История не присуждения, со слов О.Ф. Гинзбурга [5], который, в свою очередь, ссылается на свидетельство Н.В. Лазарева, такова. Коллектив химиков и фармакологов был выдвинут на Сталинскую премию тремя организациями: ЛТИ им. Ленсовета, ВММА и Институтом экспериментальной медицины (ИЭМ). Комитет по Сталинским премиям единодушно высказался за присуждение премии, но его рекомендации оказалось недостаточно. При обсуждении вопроса на Совете Министров СССР заместитель Председателя Совета Министров Г.М. Маленков сказал примерно следующее: «Дибазол лекарство, конечно, хорошее, но товарищу Сталину он не помог».
Этих слов было достаточно, чтобы Совет Министров отклонил представление Комитета о присуждении Сталинской премии создателям Дибазола. М.А. Розин полагает [4], что, по-видимому, Сталина действительно пытались лечить Дибазолом. Дело в том, что у него был дефект левой руки вследствие перенесенной в 6-летнем возрасте (в 1885 г.) травмы, она плохо сгибалась и была короче и слабее правой. К 1951 г. с того времени прошло 66 лет. Если в этой патологии и был какой-то элемент неврологии, то ожидать эффекта от лечения Дибазолом в 1951 г. было бессмысленно.
Такова история рождения лекарственного препарата «Дибазол» в лаборатории Н.В. Лазарева. Однако параллельно с ней и не менее динамично развивалась другая история, и связана она с именем академика АМН СССР С.В. Аничкова.
В то время он возглавлял отдел фармакологии Института экспериментальной медицины в Ленинграде и по совместительству заведовал кафедрой фармакологии Ленинградского санитарно-гигиенического медицинского института. Весной 1947 г. С.В. Аничков случайно узнал, что на кафедре красителей Технологического института синтезирована серия производных бензимидазола [5]. По-видимому, он знал, что в лаборатории Н.В. Лазарева у одного из этих соединений было выявлено лекарственное действие. С.В. Аничков обратился к химикам с просьбой передать ему для исследований упомянутые соединения, что и было сделано. В лаборатории С.В. Аничкова солянокислая соль 2-бензилбензимидазола проходила под шифром «Б.Б.И.» или «ББИ» [7, с. 262], что означало, очевидно, «бензилбензимидазол».
На кафедре фармакологии ЛСГМИ, где первичное фармакологическое изучение Дибазола проводил аспирант С.В. Аничкова гражданин Болгарии Дмитрий Спасович Пасков (Пасков Димитър Спасов, впоследствии – выдающийся болгарский фармаколог, профессор), и в лаборатории С.В. Аничкова в ИЭМ было установлено, что он обладает способностью понижать кровяное давление, а также спазмолитическим действием (способностью расслаблять гладкую мускулатуру). В дальнейших исследованиях, проведенных под руководством С.В. Аничкова с участием клиницистов, было установлено, что Дибазол обладает лекарственным действием при гипертонии [7, с. 262]. Приоритетный характер этих исследований был подтвержден вторым авторским свидетельством на лекарственное средство
Дибазол, в котором этот препарат был заявлен в качестве спазмолитического средства, предназначенного для лечения больных, страдающих гипертонической болезнью [8]. В этом авторском свидетельстве также отмечается, что Дибазол обладает анальгезирующим свойством, он снимает у больных пульсирующие головные боли, шум в ушах, парестезии.

Чем же привлекли С.В. Аничкова соединения бензимидазольного ряда? Очевидно, он рассматривал  их  как перспективные в свете собственных представлений о механизмах действия лекарств и путях их создания (или, как теперь говорят, способах конструирования лекарственных молекул). В качестве базисного
при создании новых лекарственных препаратов С.В. Аничков использовал принцип подражания  структуре естественных метаболитов, участвующих в регуляции физиологических функций организма, с учетом зависимости между строением химических соединений и их фармакологическим действием, т. е. исходя из необхо-
димости структурной аналогии между известным лекарством и новой молекулой – кандидатом в лекарство [9, с. 4, 87]. Как мы помним, при выборе в качестве объектов фармакологического  изучения  замещенных  бензимидазолов  Н.В. Лазарев также руководствовался указанным принципом.
Дибазол в качестве  спазмолитического  средства был «спроектирован» С.В. Аничковым (его собственное выражение [7, с. 262]) как синтетический аналог алкалоида бензилизохинолинового ряда Папаверина, фармакологическое действие которого сводится к преимущественному влиянию на гладкую мускулатуру, что проявляется в понижении тонуса и ослаблении сократительной деятельности гладких мышц [10, с. 103]. Вот как структурные предпосылки «проектирования» Дибазола изложены самим С.В. Аничковым [7, с. 262; 10, с. 21, 104]. Из экспериментальных данных было установлено, что структурными факторами, обусловливающими действие Папаверина на гладкую мускулатуру, являются гетероциклический фрагмент изохинолин и бензильный остаток. Из этого факта было сделано
предположение, что качественно аналогичным Папаверину действием на гладкую мускулатуру должны обладать и его структурные аналоги, построенные путем присоединения бензильного заместителя к азотсодержащему гетероциклическому ядру. При этом было желательно, чтобы гетероциклический фрагмент синтетического аналога Папаверина имел бы структуру, свойственную метаболитам, т. е. веществам, принимающим участие в обмене веществ «животных» (так в оригинале) организмов, например, структуру пурина, пиримидина или имидазола. С другой стороны, структура синтетического препарата, по сравнению с алкалоидом-прототипом, должна была быть максимально простой, чтобы этот препарат был технологичен и доступен для крупномасштабного промышленного производства.
Как видно, молекула 2-бензилбензимидазола вполне соответствует указанным структурным требованиям. И действительно, оказалось, что «в полном соответствии с теоретическими ожиданиями» это вещество обладает выраженным гипотензивным и спазмолитическим действием, причем его фармакологическая активность выше, чем у Папаверина, и проявляется не только в сосудорасширяющем, но и в своеобразном центральном, стимулирующем ЦНС, действии (стимулирующее влияние на функции спинного мозга) [7, c. 105].
Следует отметить, что Н.В. Лазарев относил Дибазол к сосудорасширяющим средствам с преимущественно периферическим действием, но подчеркивал, что в его гипотензивном действии, по-видимому, играет роль и центральный компонент [11, c. 458]. В настоящее время полагают, что гипотензивное действие Дибазола обусловлено сочетанием сосудорасширяющего действия со стимуляцией нервно-трофических влияний, повышающих адаптационные способности организма [12, с. 170].
Как спазмолитик Дибазол уменьшает моторику желудочно-кишечного тракта, поэтому он может использоваться также для снятия спазма гладкой мускулатуры внутренних органов при язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, при кишечной, почечной и печеночной колике.
В научной биографии С.В.Аничкова подчеркивается, что «Дибазол был [его]несомненной удачей», и далее отмечается: «Достойно удивления, что, несмотря на бесчисленное множество гипотензивных средств, предложенных за прошедшие полвека, дибазол продолжает использоваться в практической медицине» [9, c. 87]. Это тем более удивительно, что по статистике в течение 20 лет после регистрации каждое третье новое лекарство выводится из медицинской практики.
Следует отметить, что длительное время химическое строение препарата Дибазол было «засекречено». Авторские свидетельства на Дибазол [6, 8], заявленные в 1949 г., были зарегистрированы в Государственном реестре изобретений СССР и опубликованы только в 1976 г., т. е. спустя 27 лет после подачи заявок!
Дибазол – первый адаптоген
В процессе продолжавшегося на кафедре фармакологии ВММА со все более широким размахом экспериментального изучения Дибазола было установлено, что эта незамысловатая молекула обладает еще одним ценным свойством – повышает устойчивость экспериментальных животных к разнородным вредным и даже экстремальным воздействиям. Предыстория этого открытия вкратце такова. Сначала М.А. Розиным было установлено, что при поражениях спинного мозга и периферических нервов экспериментальных животных Дибазол проявляет не только лечебный, но и профилактический эффект [4].Появились данные А.Я. Бройтмана о лечении Дибазолом коклюша, данные А.М. Капитаненко об эффективности препарата при некоторых инфекционных заболеваниях, а также данные токсикологов о его антидотном действии при отравлениях свинцом и угарным газом [1, c. 89]. Н.В.Лазарев высказал неожиданное предположение, не повышает ли Дибазол общую, неспецифическую сопротивляемость организма, после чего последовали интенсивные исследования, подтвердившие влияние препарата на устойчивость экспериментальных животных не только к повреждающим нейротропным воздействиям, но и к кислородному голоданию, резким колебаниям температуры, токсическому действию ядов, к факторам, вызывающим асептическое воспаление, механической травме и некоторым инфекциям. Одновременно аналогичные материалы накапливались при изучении учеником Н.В. Лазарева И.И. Брехманом дальневосточных лекарственных растений женьшеня и элеутерококка [2, c. 84-94], а также при изучении другой группой учеников Н.В. Лазарева витамина В12(содержит5,6-диметилбензимидазольный фрагмент).
После этих исследований, по-видимому, и возникла у Н.В. Лазарева идея о создании неспецифических (поливалентных) лекарственных средств широкого профиля действия, предназначенных для повышения защитно-приспособительных (адаптационных) реакций организма к разного рода вредным воздействиям. Однако оригинальное теоретическое обоснование этой идеи было разработано Н.В. Лазаревым несколько позже, во второй половине 50-х годов прошлого столетия [1, c. 120], и оно косвенно было связано с идеями выдающегося канадского физиолога Ганса Селье. Вероятно, Н.В. Лазарев был знаком с концепцией стресса Г. Селье еще с момента опубликования в журнале «Nature» его первой работы об «общем адаптационном синдроме» (ОАС / GAS, 1936 г.), осуществляемом через систему гипофиз – кора надпочечников.
Работы Г. Селье на примере сильных воздействий подтвердили его более ранние, полученные независимо от Г. Селье, выводы о стрессорно-адаптационных механизмах слабых и хронических воздействий химических агентов на организм. С учетом теории Г. Селье, но прежде всего на основании собственных экспериментальных результатов и теоретических построений, в 1956 г. Н.В. Лазарев пришел к выводу, что в основе различных феноменов адаптации организма к неблагоприятным воздействиям среды лежит какой-то общий неспецифический механизм в виде комплекса стандартных приспособительных реакций, приводящий к «состоянию неспецифической повышенной сопротивляемости» (СНПС) организма, минуя при этом, в отличие от ОАС, стадию тревоги [2, с. 76, 77; 11, с. 13; 13, с. 81, 82; 14; 15, с. 5-24; 16, с. 36]. СНПС характеризуется умеренно повышенной, по сравнению с нормой, функцией всех взаимосвязанных защитных систем организма. По Н.В. Лазареву, это состояние может быть достигнуто двумя способами: путем более или менее продолжительного приучения (закалки, тренировки, привыкания) организма к воздействию разнообразных неблагоприятных факторов среды; гораздо быстрее – путем введения в организм некоторых фармакологических средств, которые стимулируют   в нем те же защитные механизмы, что и длительное нахождения в неблагоприятных условиях существования. Первоначально Н.В. Лазареву казалось, что СНПС имеет  общий механизм со стрессом [1, c. 122, 123-127], однако специально поставленные эксперименты показали, что по физиологическим параметрам СНПС отличается от выявленных Г. Селье стадий ОАС – тревоги, резистентности(сопротивляемости) и истощения. В настоящее время учение о СНПС организма стоит в одном ряду с теорией ОАС, обе концепции являются взаимодополняющими. СНПС рассматривается как «четвертое», оптимальное состояние организма (три других– это здоровье, болезнь и промежуточное состояние), а учение о СНПС – как одна из составляющих теоретической базы профилактической медицины [15, c. 3, 4].
Указанные экспериментальные и теоретические предпосылки побудили Н.В. Лазарева сосредоточить значительные усилия на поиске упомянутых выше фармакологических средств, т. е. средств с широким спектром неспецифического действия, способствующих достижению и усилению СНПС, другими словами – стимулирующих способность организма адаптироваться к различным неблагоприятным воздействиям физической (травма, высокие и низкие температуры, недостаток кислорода и другие физические стрессовые воздействия), химической (токсичные вещества) и биологической (патогенные микроорганизмы) природы. Этот особый класс синтетических и растительных лекарственных средств был назван им в 1960 г. «адаптогенами»(порождающими приспособление)[2, с. 77; 14; 17], и первым синтетическим адаптогеном явился Дибазол [18, c. 21-55]. Сейчас его относят к «классическим адаптогенам» [15, с. 49; 19].
Н.В. Лазарев полагал, что в основе действия адаптогенов, приводящего организм в СНПС по отношению к экстремальным воздействиям, лежат «центральные механизмы, пускающие в ход и поддерживающие целый комплекс защитных реакций» [11, с. 13, 14], однако конкретизировать эти механизмы и реакции в то время не представлялось возможным. Сейчас механизмы общетонизирующего иадаптогенного дей-ствия в общих чертах выяснены [14; 15, с. 7-9, 26, 27].
Установлено, что в основе феноменов устойчивой адаптации лежит активация белкового синтеза, приводящая к формированию стойкого структурного следа в органах и тканях, усиление адаптивного синтеза РНК, активация обмена ДНК, повышение активности ферментов энергетического обмена и стимуляция процессов регенерации – все вместе это обеспечивает нормальное функционирование организма в неблагоприятных условиях. В частности, как было установлено в Институте цитологии АН СССР М.А. Розиным еще в 60-е годы прошлого века, Дибазол, как и другие адаптогены, не будучи индуктором, усиливает синтез так называемых «стрессовых» белков – защитных белков, образующихся при чрезвычайном (стрессовом) воздействии на клетку [20, 21]. Способность Дибазола усили-
вать белковый синтез благодаря каким-то «рабочим биохимическим сдвигам» [22, с.187], природа которых не ясна и сегодня, вероятно, связана с его структурным сходством с аденином и гуанином (благодаря подобию гетероциклических остовов Дибазола и этих пуриновых оснований, т. е. подобию бензимидазола и пурина).
Наиболее важным результатом действия адаптогенов является характерное для СНПС усиление клеточного и гуморального иммунитета [16, c. 36, 47]. Они стимулируют эндогенное интерферонообразование, повышают уровень интерлейкинов, других цитокинов и эндорфинов в биологических жидкостях, а также стимулируют функции клеток-эффекторов (фагоцитов, естественных киллеров). При длительном применении (1-2 месяца) в небольших концентрациях они улучшают показатели клеточного иммунитета с помощью выработки как интерферона, так и иммуноглобулинов.
Более подробно на иммуностимулирующем действии Дибазола мы остановимся ниже. В настоящее время адаптогены относят к лекарствам-регуляторам – средствам профилактической фармакотерапии, применяемым в профилактической медицине [15, c. 115]. Адаптогены – это безвредные, нетоксичные средства, обладающие антистрессорными, стимулирующими, тонизирующими и анаболическими свойствами [14; 16, с.47; 23, с. 15, 22], при этом антистрессорное действие адаптогенов представляется наиболее значимым [1, c. 127; 15, с. 11]. При правильном применении они стимулируют функции связанных между собой систем организма: ЦНС –гипофизадреналовая система, щитовидная и половые железы – система иммунитета – обмен веществ в тканях, а именно: повышают общий тонус ЦНС, улучшают эндокринную регуляцию, стимулируют иммунитет, усиливают обменные процессы. В результате они повышают умственную и физическую работоспособность, оказывают неспецифическое регулирующее влияние на течение стрессорной реакции организма (ослабляют катаболические процессы в стадии «тревоги», ускоряют развитие стадии «резистентности» ОАС), повышают общую сопротивляемость (оптимизируют защиту организма) по отношению к различным неблагоприятным факторам биологической, химической и физической природы, предупреждают и замедляют развитие болезней старения (сердечно-сосудистые и онкологические заболевания, болезни обмена веществ) [15, c. 25-35, 112]. Образно говоря, адаптогены пробуждают в человеке его «внутреннего врача» (выражение А. Швейцера), подобно физическим упражнениям и закаливающим процедурам [24].
Необходимо иметь в виду, что адаптогены являются прежде всего профилактическими средствами, подготавливающими системы организма к воздействию различного рода нагрузок и повреждающих агентов [23, с. 23]. Лечебный эффект адаптогенов, заключающийся в усилении процессов долговременной адаптации к нагрузкам, ускорении возникновения резистентности к экстремальным факторам и восстановления после повреждений, достигается лишь при их длительном курсовом применении в малых дозах [24]. При этом существенно, что этот эффект, проявляющийся в виде нормализации при отклонении от физиологической нормы независимо от его направленности, возможен лишь при умеренных функциональных нарушениях, причем он тем более выражен, чем более глубоки (но до определенного предела) предшествующие неблагоприятные сдвиги в организме [14; 16, с. 48].
Вторая жизнь Дибазола: усиление иммунитета
Исторически Дибазол явился тем главным представителем ряда адаптогенов, на примере которого были выявлены их свойства и механизмы действия.
Это в полной мере относится и к способности адаптогенов усиливать иммунитет, нормализовать функции иммунной системы организма и повышать тем самым его неспецифическую резистентность к инфекционным агентам [25, с. 355]. Иммуностимуляция – это уже четвертое направление применения Дибазола (первые три – нейростимулирующее, антигипертензивное, адаптогенное), и оно затрагивает большие контингенты населения. Сегодня Дибазол является одним из немногочисленных синтетических лекарственных средств, успешно применяемых для неспецифической профилактики (но не лечения! [26, с. 454, 455]) инфекционных заболеваний, в основном – респираторных вирусных инфекций. Его назначают для коррекции иммунного статуса у людей, находящихся в состоянии вторичного иммунодефицита, а этот многочисленный контингент взрослых и детей составляет до 50% населения! К нему почти безошибочно можно отнести всех людей схроническими заболеваниями, а также тех, кто часто болеет ОРВИ [25, с. 353].
Открытие и этого свойства Дибазола связано с именем Н.В. Лазарева. Основываясь на том, что Дибазол обладает адаптогенными свойствами и при профилактическом введении повышает устойчивость лабораторных животных к инфекциям, в 1956 г. он предположил использовать препарат в малых дозах (0,01 г) для профилактики гриппа и других вирусных инфекций верхних дыхательных путей. Побудительным мотивом послужили, по-видимому, данные А.Я. Бройтмана о положительном эффекте Дибазола на ранних стадиях коклюша у детей, причем сам врач использовал этот препарат как «нейротропное»средство с целью облегчить течение болезни – «оздоровить» кашлевый центр [2, c. 17].
Все сведения о несомненной эффективности Дибазола в качестве средства лекарственной профилактики гриппа [2, c. 77, 78; 27, с. 51; 28, с. 118] опираются на пионерские исследования профессора Л.Я. Эберта [29], в 60-е годы прошлого века заведовавшего кафедрой микробиологии Челябинского медицинского института. Рассмотрев собственные и имевшиеся в литературе данные по применению Дибазола для предупреждения развития гриппозной инфекции, он счел возможным «рекомендовать его в качестве одного из средств для массовой неспецифической профилактики гриппа и острых респираторных заболеваний» [29, c. 68]. Профилактическое действие Дибазола было подтверждено также в локальном исследовании, проведенном примерно в те же годы во Франции, где этот препарат известен под названием «Тромаседан» («Tromasedan»). Прием препарата в дозе 30 мг в день в течение 4 месяцев привелк достоверному снижению количества дней, пропущенных за это время по болезни, на 35% [27, с. 51].
Последующие исследования показали, что Дибазол повышает иммунитет благодаря способности стимулировать клеточные и гуморальные факторы защиты, эритро- и особенно лейкопоэз, оказывать Т-стимулирующий эффект [30]. Он активирует выработку эндогенного интерферона, но при этом является коиндуктором интерфероногенеза, т. е. в отсутствии, например, вирусных частиц гриппа или ОРВИ синтез интерферона при приеме Дибазола не увеличивается или увеличивается незначительно [31, 32]. Иммуностимулирующее действие Дибазола осуществляется
через центральные механизмы гомеостаза, посредством регулирования соотношения концентраций цГМФ и цАМФ в иммунных клетках (повышение содержания цГМФ), что приводит к пролиферации зрелых сенсибилизированных Т- и В-лимфоцитов,секреции ими факторов взаимного регулирования, кооперативной реакции и активации конечной эффекторной функции клеток. Усиливая синтез нуклеиновых кислот и белков, Дибазол стимулирует выработку поствакцинальных антител и повышает тем самым поствакцинальный (т. е. специфический, полученный после введения вакцины) иммунитет. Он замедляет гидролитические процессы в тромбоцитах и не допускает депрессии окислительных процессов в лейкоцитах [33]. Увеличивая фагоцитарную активность макрофагов и палочкоядерных лейкоцитов, способствуя завершенности фагоцитоза, повышая бактерицидные свойства кожи и крови, а также интерфероногенность, Дибазол активируeт неспецифическую резистентность организма [26, с. 454, 455; 34, с. 130; 35, с. 172, 181, 182].
Практика применения Дибазола в качестве иммуностимулятора позволила НИИ эпидемиологии и микробиологии и НИИ вирусологии РАМН рекомендовать его в конце прошлого века для неспецифической иммунокорригирующей профилактики гриппа и ОРВИ, особенно в детских образовательных учреждениях [36]. «Дибазолопрофилактика» должна проводиться курсами, в течение 10 дней, в три тура в периоды, предшествующие сезонному подъему ОРВИ и гриппа (в сентябре, ноябре и феврале), в возрастных дозировках: детям 1-3 лет – 0.002 г/сут; 4-6 лет – 0.004 г/сут; 7-14 лет – 0.01 г/сут; взрослым 0.02 г/сут. Существенно, что применение Дибазола в указанных дозах не требует врачебного контроля [25, с. 355]. А в начале века нынешнего НИИ Гриппа РАМН рекомендовал Дибазол в качестве «лекарства постоянного [длительного] приема» для профилактики гриппа у людей старше 40 лет [37]. В бывшем СССР и особенно в новой России профилактическое применение Дибазола в малых дозах в качестве иммуномодулятора достигло значительных масштабов. Дибазолопрофилактикой ОРВИ, организованной региональными администрациями, были охвачены большие контингенты населения. Так, еще в 1965 г. в Челябинске во время эпидемической вспышки гриппа Дибазолом было профилактировано 150 тысяч человек (оценочные данные), в том числе детского
возраста, из 815 тысяч, проживавших в то время в городе [27, с. 51; 29, с. 66]. Была рекомендована следующая схема дибазолопрофилактики, осуществлявшейся населением самостоятельно: по 0.005 г Дибазола один раз в день 3 дня подряд; при соблюдении трехдневных перерывов аналогичные курсы приема препарата повторить трижды [1, c. 132; 29, с. 63]. По сравнению со Свердловском, где профилактика гриппа Дибазолом не проводилась, заболеваемость респираторными инфекциями оказалась ниже на 18% [28, с. 118; 29, с. 65]. В Интернете имеются датированные 1999 г. данные, что в соответствии с распорядительными документами Министерства здравоохранения РФ в Москве в 1991-1999 гг. по соответствующей схеме проводилась массовая иммунопрофилактика Дибазолом против гриппа и ОРЗ среди учащихся 1-11 классов [36]. Там же можно найти многочисленные упоминания о кампаниях дибазолопрофилатики, проведенных с тем или иным ощутимым эффектом в различных регионах РФ в «нулевые годы» текущего столетия.
Вместе с «Тимогеном-натрием» (натриевая соль дипептида глутамилтриптофана) и аскорбиновой кислотой Дибазол входит в состав комбинированного препарата «Цитовир-3», который представляет собой эффективное противовирусное лекарственное средство, предназначенное для профилактики и ранней патогенетической терапии заболеваний, вызванных широким кругом вирусов, но прежде всего – гриппа и других ОРВИ [31]. Применение Цитовира-3 способствует более чем 5-кратному увеличению резистентности к заражению возбудителями ОРВИ. Применение препарата в первые часы проявления ОРВИ сопровождается двукратным сокращением продолжительности периода клинических проявлений, при этом температурная реакция, как правило, не выходит за пределы субфебрильных значений. У лиц, применяющих Цитовир-3 с профилактической или лечебной целью, не наблюдается затяжных форм течения ОРВИ, а вероятность осложнений в виде острых бронхитов и пневмоний снижается в 6 и 13 раз соответственно.
В заключение рассмотрения иммуномодулирующего действия Дибазола следует отметить то удивительное обстоятельство, что, несмотря на панические общественные настроения последних лет в связи с грозой (реальной или мнимой – здесь не обсуждается) эпидемий «птичьего» и «свиного» гриппа, об эффективности Дибазола в плане профилактики вирусных респираторных инфекций «забыли» как соответствующие органы Роспотребнадзора, так и специалисты-медики; о нем практически перестали упоминать в средствах массовой информации. Причина недостаточной пропаганды применения этого иммуностимулятора в последние годы усматривается не столько в медицинских аспектах, сколько в экономической составляющей фармацевтического бизнеса – при государственно-административном регулировании его рентабельности промышленное производство и аптечная реализация такого дешевого по себестоимости лекарства, как Дибазол, даже при больших объемах продаж оказываются менее прибыльными, чем производство и реализация более дорогих, подчас менее эффективных, лекарственных средств, а также биологически активных добавок, цены на которые вообще не регулируются.
Еще о Дибазоле
Было установлено, что профилактическое введение Дибазола и ряда других адаптогенов экспериментальным животным разных видов ослабляет гормональную реакцию их организма на стрессорное воздействие [2, c. 78], поэтому он может использоваться для фармакологической коррекции стресса, т. е. в качестве «лекарства для здоровых» [1, с. 136-138; 27, с. 100].
Являясь своеобразным ЦНС-стимулятором, Дибазол вызывает заметное повышение физической работоспособности, несколько превосходя в этом отношении Фенамин [3, c. 77-81; 11, с. 409, 410]. При этом, отличие от других центральных стимуляторов, Дибазол оказывает гипотензивное действие, но преимущественно в бóльших дозах, чем стимулирующие. Другое существенное отличие от Фенамина заключается в отсутствии каких-либо признаков эмоционального возбуждения после приема Дибазола [3, c. 81]. Необходимо отметить, что при однократном введении Дибазол слабо влияет на физическую выносливость [22, c. 118].
Сведений о влиянии Дибазола на умственную деятельность не имеется.
Будучи, как и другие адаптогены, лекарством «мягкого» действия, Дибазол не является допинговым средством [1, c. 133-135] и поэтому не входит в Список запрещенных препаратов Всемирного антидопингового агентства WADA(«Запрещенный список») [38]. Сказанное объясняет популярность Дибазола в спортивной медицине, где он применяется не столько как средство для повышения физической выносливости, но в первую очередь как иммуностимулятор и адаптоген – для профилактики заболеваний ОРВИ, адаптации к новым климатическим условиям и при нарушениях функций вестибулярного аппарата [33].
Профессор И.И. Брехман предлагал использовать Дибазол в качестве средства неспецифической фармакохимической защиты для профилактики радиационных поражений в космических полетах [27, с. 79].
Сообщалось о применении Дибазола для повышения продуктивности сельскохозяйственных животных, а также для защиты сельскохозяйственных культур от фитотоксического действия инсектицидов [2, с. 77-79].
В медицинской литературе имеются сведения о попытках Н.В. Лазарева и его школы были использовать Дибазол для профилактики онкологических заболеваний. Результаты лабораторных исследований в этом направлении были неоднозначны и здесь не обсуждаются, но сама концепция «химиопрофилактики» рака заслуживает хотя бы краткого рассмотрения.
Идея использовать лекарства не для лечения, а для профилактики рака, которая на первый взгляд может показаться довольно странной [18, c. 87, 88], зародилась не только у Н.В.Лазарева. Эта идея вызывает ряд вопросов, из которых самыми главными являются: когда следует применять такие средства и как найти совершенно безвредные, лишенные кумулятивного токсического и побочного действия профилактические препараты.
Профилактические противораковые средства должны увеличивать сопротивляемость организма воздействиям канцерогенных факторов (первичная профилактика) и/или препятствовать развитию локальных предраковых изменений или излечивать их (вторичная профилактика) [18, с. 87, 88; 39]. Задачей профилактического этапа лечения, следующего за восстановлением после радикального специфического лечения, является предупреждение рецидивирования и метастазирования опухолей (третичная профилактика) [16, с. 108]. В свете изложенного выше об адаптогенах неудивительно, что Н.В. Лазарев считал их наиболее подходящими для профилактики рака, полагая, что с помощью этих малотоксичных синтетических и практически нетоксичных природных препаратов, реализующих свое защитное действие посредством комплекса неспецифических приспособительных или стимулируемых механизмов, СНПС может быть создано как у практически здоровых, так и у больных различными заболеваниями, в том числе – и онкологическими [40]. Особую важность, по его мнению, могло бы иметь применение адаптогенов в гериатрии, поскольку рак возникает чаще всего в старости, типичной особенностью которой считают обратное СНПС явление, т. е. повышенную чувствительность к самым разнообразным неблагоприятным влияниям. «Идеалом было бы выявление средств, настолько безопасных, что мыслимо бы оказалось их длительное применение, даже в течение многих лет, например всеми, достигшими возраста, когда раковая угроза делается особенно значительной» [39]. Не исключалась и возможность приема таких препаратов практически в течение всей жизни [18, c. 87, 88]. Об онкопрофилактическом действии Дибазола сообщается в серьезной научно-популярной брошюре, где рекомендуется следующая схема профилактического применения препарата – по 1 таблетке (20 мг) 2-3 раза в день курсами по 1 месяцу и больше [41, c. 158]. Однако подтверждений лечебно-профилактического действия Дибазола в отношении злокачественных новообразований в научной литературе мы не обнаружили. Тот факт, что эффективность Дибазола для онкопрофилактики строго не доказана, по всей видимости, связан не только с особенностями действия самого препарата, но и со сложностью проведения и неоднозначностью результатов соответствующих клинических исследований. Действительно, еще Н.В. Лазарев и его ученики отмечали, что ввиду длительности проведения (минимум 5 лет) и необходимости привлечения большого контингента пожилых людей клинические испытания профилактических противораковых средств трудно организовать и провести таким образом, чтобы получить убедительный однозначный ответ о полезности этих средств [18, с. 87, 88; 39]. Следует подчеркнуть, что на сегодняшний день не известно ни одного лекарственного препарата с доказанным профилактическим противораковым действием, не обладающего токсическими и побочными эффектами и пригодного для многолетнего применения, хотя поиск таких препаратов ведется очень интенсивно во всем мире [41, c. 160]. Но даже при доказанном профилактическом эффекте цели лекарственной онко-профилактики могут быть достигнуты лишь при осуществлении целого ряда медицинских, санитарно-эпидемиологических и организационных мероприятий [16, c. 114], сочетанное системное проведение которых трудно реализовать.
Заканчивая рассмотрение лекарственных свойств Дибазола, следует упомянуть комбинированные лекарственные средства, в состав которых он входит [42, с. 415]: Папазол (с Папаверином), Андипал (с Анальгином, Папаверином и Фенобарбиталом), Теодибаверин (с Папаверином и Теобромином), Цитовир-3 (с Тимогеном-натрием и аскорбиновой кислотой). Имеются также готовые таблетки, содержащие Дибазол и Фенобарбитал; Дибазол, Теобромин и Платифиллина гидротартрат. О Цитовире-3 мы уже говорили. Из остальных отметим Папазол, который является более сильным спазмолитиком, чем каждый из его компоненов в отдельности, причем он лишен побочных эффектов Папаверина.
Наконец, подчеркнем, что Дибазол отпускается из аптек без рецепта врача. С учетом того, что его адаптогенный и иммуностимулирующий эффекты наступают лишь после длительного или курсового применения, безрецептурный отпуск, безусловно, удобен для людей, принимающих этот препарат с целью достижения указанных эффектов.
Промышленный синтез Дибазола
Впервые 2-бензилбензимидазол был синтезирован в 1899 г. немецкими химиками Р. Вальтером и Т. Пулавски (R. Walther, Th. Pulawski) длительным нагреванием о-фенилендиамина с небольшим избытком фенилуксусной кислоты до 180°C [43]. В конце 1940-х годов О.Ф. Гинзбург детально изучил кислотно-катализируемую конденсацию о-фенилендиамина с карбоновыми кислотами, приводящую к образованию 2-алкил- и 2-арилбензимидазолов, и установил ее механизм. 2-Бензилбензимидазол был получен им нагреванием в запаянной трубкеэквимолярной смеси о-фенилендиамина и фенилуксусной кислоты в 10% соляной кислоте в течение 40 мин при 180-185°C с выхо-дом 98%. Гидрохлорид был выделен кристаллизацией свободного основания из 5% соляной кислоты. Этот
способ получения 2-замещенных производных бензимидазола в 1947 г. был защищен авторским свидетельством [44] и в этом же году опубликован в «Журнале общей химии» [45]. Гетероциклизацию о-фенилендиамина с фенилуксусной кислотой можно осуществить не только под давлением, но и при атмосферном давлении [46], а также в условиях микроволновой активации [47].
Предложенный в 1947 г. О.Ф. Гинзбургом, Л.С. Эфросом и Б.А. Порай-Кошицем способ получения 2-бензилбензимидазола [44, 45] лег в основу промышленной технологии Дибазола: первый технологический регламент получения лекарственной субстанции Дибазола нагреванием о-фенилендиамина с фенилуксусной кислотой в солянокислой среде при атмосферном давлении был разработан на ленинградском химико-фармацевтическом предприятии «Фармакон» Василием Федоровичем Морозовым совместно с сотрудниками кафедры красителей в 1951 г. Промышленный выпуск Дибазола впервые был осуществлен на этом заводе несколько раньше, в 1950 г. Впоследствии на этом производстве, вплоть до его остановки в 2004 г., вместо фенилуксусной кислоты использовали ее нитрил.
В настоящее время в промышленном синтезе Дибазола в качестве предшественника бензильного фрагмента используют не только фенилуксусную кислоту или ее нитрил, но также и ее амид (фенилацетамид) [48, с. 525], при этом во всех случаях пятичленный цикл формируется комбинацией фрагментов по схеме 4+1 [49, с. 313]:

В начале 1950-х годов Ленинградский химикофармацевтический завод (ныне не существует) первым в стране начал выпускать лекарственные формы Дибазола в виде таблеток и ампулированных растворов. В постперестроечные годы субстанцию и лекарственные формы Дибазола производили многочисленные предприятия России и ближнего зарубежъя, некоторые из них продолжают выпуск этой продукции и в настоящее время.
Аналоги Дибазола
Ближайшими структурными аналогами Дибазола являются препараты «Нафазолин» («Naphazoline») и «Толазолин» («Tolazoline»).
Препарат «Нафазолин», более известный в России под названиями «Нафтизин» и «Санорин», является структурным изомером Дибазола (имеет такую же брутто-формулу), но в отличие от последнего обладает сосудосуживающим (вазоконстрикторным) действием [7, с. 255; 42, с. 245]. Нафазолин – агонист альфа-1A и альфа-2A адренорецепторов (симпатомиметик), он действует непосредственно на альфа-адренергические рецепторы в артериолах слизистой носа [50]. Другой структурный аналог Дибазола «Толазолин», наоборот, как и Дибазол, обладает сосудорасширяющим (вазодилатирующим) действием [51, с. 226]. Как активная молекула он известен уже давно: экспериментальное изучение Толазолина, проходившего в лаборатории С.В. Аничкова под названием «Бензолин», было проведено еще в первые послевоенные годы [7, с. 260; 52]. Последующие исследования показали, что Толазолин действует непосредственно на гладкие мышцы периферических кровеносных сосудов, а также увеличивает сердечный выброс [50]. Он взаимодействует с гистаминовыми H1 (агонист), аль-фа-1A и альфа-2A адренергическими (альфа-адреноблокатор) и холинергическими рецепторами, но механизмы его терапевтических эффектов не ясны.
Как легочный вазодилататор Толазолин используется для лечения стойкой легочной гипертензии у новорожденных, как α-симпатолитик – в ветеринарной медицине для отмены вызванной Ксилазином (Xylazine, аналог Клонидина) заторможенности.
Таким образом, несмотряна высокую степень структурного подобия Дибазола,Нафазолина и Толазолина, их фармакологические эффекты и механизмы действия существенно отличаются. Так, например, Нафазолин и Толазолин действуют на симпато-адреналовую систему, причем противоположным образом, а Дибазол не активен в этом отношении. На это обстоятельство обратил внимание еще С.В. Аничков [7, с. 262].
В меньшей степени напоминает Дибазол по структуре актопротектор, антигипоксант и умеренный психостимулятор «Бемитил» (коммерческие названия «Бемактор», «Метапрот») [14; 17; 42, с. 124; 53, с. 14, 15, 107-126, 279-300, 301-322] – молекулы и того, и другого содержат бензимидазольный фрагмент, но вместо бензильного заместителя у Бемитила в положении 2 находится этилсульфанильная (этилтио-) группа. Механизм действия Бемитила заключается в активации генома клетки и позитивном модулирующем воздействии на естественно протекающие процессы
синтеза белков в организме. Он вызывает быстро развивающееся усиление синтеза РНК и белков в различных органах и тканях. Используется в качестве противоастенического средства при неврозах, органических поражениях мозга травматического и инфекционного генеза с ведущими астеническими проявлениями, миопатиях. Также применяется при ишемической болезни сердца, в кардиохирургии, при лучевой болезни, инфекционных заболеваниях. Как нестероидное анаболическое средство [14] Бемитил применяется в спортивной медицине [54].
Дибазол имеет отдаленное структурное сходство с известным иммуномодулятором и антигельминтиком «Левамизолом» («Levamisole») [42, с. 415], но значительно менее токсичен [50, 55].
Иногда Дибазол рассматривают как структурный аналог Папаверина (такого мнения, как уже отмечалось, придерживался С.В. Аничков) и еще более мощного спазмолитика «Дротаверина» («Но-шпы»), однако оснований для такого рассмотрения, кроме наличия общего бензильного фрагмента, нет: по химическим и физико-химическим свойствам бензимидазольная система разительно отличается от изохинолиновой. Тем не менее по фармакологическому действию и его механизму Дибазол, Папаверин и Дротаверин действительно имеют много общего. Папаверин и Дротаверин являются ингибиторами цАМФ-фосфодиэстеразы, а Дротаверин – еще и блокатором кальциевых каналов [50]. Весьма вероятно, что Дибазол такжеингибирует цАМФ-фосфодиэстеразу.
Заключение
Создание Дибазола являет собой классический пример разработки нового лекарственного средства на основании качественных соотношений структура активность. Действительно, Н.В. Лазарев и химики с кафедры красителей Технологического института предполагали наличие лекарственных свойств у производных бензимидазола только потому, что бензимидазол является структурным аналогом пурина (сейчас бы сказали – биоизостером), который, в свою очередь, в качестве фрагмента азотистых оснований аденина и гуанина входит в состав нуклеиновых кислот; С.В. Аничков рассматривал 2-бензилбензимидазол как потенциальное лекарственное вещество из-за присутствия в нем структурного фрагмента Папаверина – бензильного радикала – и напоминающего пурин бензимидазольного остова. Сейчас, сравнивая молекулу Дибазола с молекулами пуриновых оснований и Папаверина, представляется очевидным, что объективных оснований ожидать наличия у Дибазола лекарственных свойств было немного и не более, чем у других синтезированных производных бензимидазола. Действительно, Дибазол слишком отличается от аденина и уанина по строению, химическим и физико-химическим свойствам, а также по стерическим параметрам, чтобы его можно было считать их близким аналогом – по крайней мере, с химической точки зрения, а наличие у Дибазола и Папаверина общего бензильного фрагмента явно недостаточно для проявления обеими молекулами однотипной фармакологической активности. Но в «докомпьютерную эру», когда еще не были разработаны современные методы конструирования лекарственных молекул, рациональный подход к созданию нового препарата на этом и исчер-
пывался. Тем более удивительными представляются научная интуиция и убежденность создателей препарата в правильности сделанного выбора. Безусловно, случайность в виде «госпожи Удачи» также сыграла свою роль, однако последняя, как подчеркивал Луи Пастер, сопутствует умным. Следует еще добавить: упорным и трудолюбивым!
Создание Дибазола стало итогом совместного труда и творческой дружбы выдающихся химиков, фармакологов и клиницистов, работавших в различных учреждениях уникального медико-биологохимического комплекса, сложившегося в Ленинграде в послевоенные 40-е – доперестроечные 80-е годы XX века. Отдавая всем им должное, нельзя не отметить особую роль «фармакологического отца» Дибазола Н.В. Лазарева, поразительный дар научного предвидения которого позволил открыть у спазмолитика и нейротропного средства умеренной силы действия совершенно неожиданные свойства – адаптогенные и иммуностимулирующие. Следует также отметить виртуозное синтетическое мастерство и научную интуицию «химического отца» препарата О.Ф. Гинзбурга, непо-
стижимым образом «угадавшего» молекулу Дибазола, включив ее под номером 16 в первую же партию синтезированных для скрининга производных бензимидазола. В целом же к созданию Дибазола, изучению его лекарственного действия в эксперименте и клинике, разработке и совершенствованию лабораторных методов синтеза и промышленных технологий получения был причастен широкий круг специалистов – медиков и химиков, и их самоотверженный творческий труд может служить примером для новых поколений исследователей, а сами они достойны нашего глубокого уважения и благодарной памяти.
Дибазол можно рассматривать не только и не столько как традиционное лекарственное средство, а как «лекарство для здорового человека», расширяющее границы адаптации и резистентности организма к вредным воздействиям. Это удивительно «мягкий» препарат в том смысле, что его эффекты либо умеренны (спазмолитическое, антигипертензивное действие), либо кумулятивны, т.е. проявляются при достаточно продолжительном курсовом применении (адаптогенное, иммуностимулирующее действие). Несмотря на уже «преклонный возраст», Дибазол пользуется воистину народной популярностью, особенно среди пожилых людей, на себе испытавших благотворное действие препарата и применяющих его для коррекции артериального давления и поддержания общего тонуса,
зачастую даже без специальных рекомендаций врача – подобно тому, как принимают витамины. Что же касается потенциала Дибазола в онкопрофилактике, то сейчас можно утверждать только одно – если опухолевый процесс еще не начался, он не повредит. Благодаря простоте молекулярной структуры Дибазол очень технологичен: его производят из дешевого и доступного сырья практически в одну стадию.
По этой причине он является одним из самых дешевых синтетических лекарственных препаратов, что, в свою очередь, позволяет использовать его в масштабных медико-социальных программах, подразумевающих длительное курсовое применение препарата большими контингентами населения, как, например, в упоминавшейся выше дибазолопрофилактике. Хочется надеяться, что Дибазол еще долго будет оставаться в арсенале отечественной медицины и вносить свой вклад в укрепление здоровья нации.

Исследования проведены у 50 пациентов с диагнозом HGG (злокачественные глиомы головного мозга), которым выполнена
костно-пластическая краниотомия с циторедуктивным удалением опухоли. Со вторых суток после операции
больным 1 группы (n = 25) проводилось 10 сеансов магнитотерапии в режиме двойного воздействия. Утром
осуществлялось первое воздействие сверхнизкочастотным магнитным полем (СНЧМП) в диапазоне от 0,3
до 9,0 Hz на область проекции гипоталамуса. Через 2,5-3 часа на область операции применяли
воздействие TMS (аппарат «Нейро-МСД», Россия) в алгоритме частот от 0,3Hz до 9Hz, с индукцией 15 mT,
временем 7 мин. В контрольной группе 2 (n = 25) СНЧМП и TMS не применяли. По данным магнитнорезонансной томографии (МРТ) оценивали объём опухоли (Voп.,см3) и перифокального отека (Voт.,см3),
рассчитанного по формуле Шрека для эллипсоида (V=a×b×c×π/6).

Результаты. После проведенного лечения повторное МРТ-обследование выявило, что разница между объёмами опухолевой ткани в 1 группе до и после лечения составила - 32,9±5,0 см3 , а во второй группе - 9,8±5,0 см3
(Р=0,0075). При этом, перифокальный отёк в 1 группе после лечения уменьшился в 2,53±0,46 раза, а во 2 группе уменьшился в 1,4±0,3 раза (Р=0,0422).

Выводы. Включение в терапию HGG в раннем послеоперационном периоде технологии двойного
последовательного воздействия СНЧМП и TMS способствует улучшению противоопухолевого и
противоотечного эффекта