Тема форума - быть здоровыми. Но как быть здоровым - в нездоровом ДУХОМ обществе
?
Современное общество рекомендует оставить совесть(душу) т.к. не будет единства
человека с идеологией рыночной экономики. Но с другой стороны - "в здоровом теле
- здоровый дух" - наше здоровье зависит от духовных начал. А общество готовит из
нас рабов - ксенофобия,зависть(жадность) и лицемерие(ложь),чувство вины -
качества раба. Мужчина должен защищать дом, Родину - но рабы не будут этого
делать. Какая разница, умереть на двадцать лет позже, но с позором в
душе,проституткой . Но большинство современных мам , обработанных современным
обществом (напуганных об армии) - растит рабов ! Единственное, мы можем сделать
смерть более приближенной к биологической, без заметных мучений.
БЕЗ КУЛЬТУРЫ, ТРАДИЦИЙ - НЕ БУДЕТ ЗДОРОВЬЯ. Культура состоит из гигиены,
питания и заботы о психическом здоровье (о душе). А духовные законы не отменял
никто !
Позвольте привести пару интересных статей, на которых набрел в инете.
Протестантская этика в православном исполнении
Сомин Н.В.
1. Новые веяния
В постперестроечные времена перед нашей Церковью во весь рост встал
экономический вопрос: как финансироваться, где взять на Церковь деньги? Вопрос
этот важный, ибо, как сейчас говорят, у православия «дорогой культ». Храмы
великолепные, но ремонтировать их – дело квалифицированное, а потому очень
дорогое. Иконостасы замечательные, золоченые, но подновлять их ох как недешево.
Облачения красивые, но опять-таки дорогие. А тут еще хору плати, трапезу
устраивай, да и клир обижать нельзя. А храмы нужно не просто ремонтировать, но и
восстанавливать или строить новые. Насчет этого у многих батюшек возникают столь
широкие планы, что только диву даешься. Так откуда же взять на это все деньги?
В дореволюционный период Церковь, первенствующая и государственная, в основном
финансировалась из госбюджета. В советское время новых храмов не строили, а на
остальное средства давали свечной ящик и требы. Но теперь оба источника исчезли:
Церковь по-прежнему отделена от государства, а ограбленный верующий народ стал
настолько беден, что заставлять его покупать дорогие свечи просто немилосердно.
Как же быть? И наши батюшки пошли на поклон спонсорам. И не только батюшки, но и
владыки. Благо появились предприниматели, православные и не очень, которые
решили отдавать часть своей прибыли на Церковь. Конечно, церковная экономика – «тайна
за семью печатями», но впечатление такое, что в Москве, например, чуть ли не все
храмы существуют за счет богатых предпринимателей.
Естественно, такую ситуацию нужно как-то оправдать. И вот возникает новое
богословие, задачей которого является обоснование спонсорской системы. Но вот
беда: в традициях русского народа всегда было негативное отношение к богатству,
накопительству и недоверие ко всякого рода «прокручиванию денег». Мешает и
церковный принцип отвержения земного ради небесного. Поэтому выработать
богословскую концепцию оправдания спонсорства не так-то просто. Но нужда есть, и
дело делается. Задачи создаваемого богословия расшифровать довольно легко. Это:
- Оправдать предпринимательство, и даже возвеличить его, возвести на пьедестал,
представить богатых спонсоров как лучших христиан, делающих благое и очень
почетное дело.
- Для этого необходимо оправдать весь существующий ныне экономический порядок,
представить капитализм в самом радужном ореоле – как богоугодный порядок, как
необходимую основу христианского общества.
- А чтобы переломить нестяжательские настроения верующих, необходимо выставить в
дурном свете психологию людей, не желающих «делать деньги».
- И чтобы искомое богословие выглядело солидно и убедительно, следует подкрепить
его цитатами из Писания.
Уже многие клирики высказываются в духе такой программы. Мы рассмотрим более
внимательно одну из таких попыток: воззрения на деньги и предпринимательство
игумена Евмения (Перистого), настоятеля Решемского мужского монастыря. Отец
Евмений – личность достаточно известная: он автор нескольких книжек и множества
интервью (см. http://reshma.com.ru/ Официальный сайт просветительского центра и
издательства Свет Православия ). Широкий резонанс получил и тот факт, что в его
монастыре устроен реабилитационный центр для больных наркоманией. Некоторые
интервью о. игумена [1],[2] – на сегодняшний день, видимо, наиболее откровенное
и литературно яркое изложение «нового богословия», благодаря чему его суть видна
невооруженным глазом. Высказывания о. Евмения мы будем давать курсивом.
2. «Деньги – это добро»
Прежде всего о. Евмений заявляет: «Мне хочется, чтобы этой короткой статьей
подобные дискуссии навсегда закончились и мы окончательно определились в вопросе
о том, что это такое деньги, и как к ним относиться» [1]. Иначе говоря, это «окончательное»
решение вопроса. И решение это таково: «…в Священном Писании нигде не говорится,
что деньги — зло. Там сказано, что корень всех зол есть сребролюбие, т.е. когда
деньги из средства превращаются в цель и смысл существования человека. А вот
отношение к деньгам может быть разным: правильным и не очень. Что такое деньги?
Деньги это средство для достижения определенных целей. А вот цели могут быть
разными. У каждого человека остается выбор: служить заработанными деньгами людям
или использовать их исключительно для личных целей. Или человек использует
деньги на достойные цели, или во зло. Деньги сами по себе не выбирают, на что их
используют, выбор делает человек» [1] . А действительно, почему бы и нет: деньги
средство, которое может быть использовано во благо и во зло. На первый взгляд –
рассуждение здравое. И для многих христиан оно представляется «железным».
Неопровержимым оно кажется и о. Евмению, и он с бесподобной откровенностью
восклицает: «И не надо кокетничать и рисоваться: “Деньги — это зло“. Деньги —
это добро! И побольше бы этого добра!» [1].
Оставляя без комментариев восклицательные знаки скажем пока, что тезисы о.
Евмения неверены, и могут показаться неопровержимыми лишь людям, недостаточно
глубоко вникшим в проблему христианского отношения к собственности. Но послушаем
еще высказывания о. Евмения, уже по поводу экономики. «Деньги — это
экономическая кровь, пока она циркулирует в жизни общества, оно имеет силу,
имеет перспективу. Как только эта циркуляция заканчивается, наступает паралич».
«Экономика — это неотъемлемая часть жизни любого государства. Причем, в
современном мире экономика первична, а политика вторична. Сегодня деньги диктуют
политику» [1]. Да, всесильность денег в этом мире трудно не заметить. Но отсюда
делается вывод, что, экономика денег и рынка, экономика капиталистическая –
единственно возможная. Иной экономики быть не может. А потому вопросы ее
нравственного качества и не обсуждаются – она есть, и все тут. Проблема,
оказывается, лишь в том, как эту денежно-ориентированную экономику использовать
во славу Божию: «Деньги будут воплощать в жизнь интересы тех людей, которые
имеют эти деньги. Если деньги сосредоточены в руках верующих в Бога людей,
справедливых людей, искренних людей, то эти деньги будут утверждать на земле их
ценности и интересы. Если деньги сосредоточены в руках нечистых людей, скажем,
наркодельцов, мафиози, каких-то преступных группировок, они, естественно, будут
утверждать на этой земле их интересы, т.е. на каждом шагу будут открываться
казино, публичные дома, игральные салоны» [1].
Конечно, без экономики общество прожить не может – ни христианское, ни какое-либо
еще. Но вся суть христианской постановки вопроса в том и заключается, чтобы саму
экономику сделать праведной. Далеко не все равно, откуда деньги: зарабатываются
они честным трудом, или они «делаются» различного рода спекулятивными
махинациями. Материальное производство у христиан должно стать сферой, в которой
господствуют христианские, т.е. братские, отношения, в которой возникает и
крепнет христианская любовь. У отца же Евмения сквозит желание достать деньги,
неважно как, а затем уже использовать их на хорошие дела. «Деньги – это добро!»
– восклицает о. игумен, не заботясь о том, каким способом они получены.
Впрочем, способ не остается тайной – предполагается получение денег из сферы
капиталистического бизнеса – или от богатых предпринимателей, или путем
организации принадлежащих Церкви «фирм», доход которых используется на церковные
нужды. Причем, такой источник не просто признается приемлемым, но возводится в
принцип, в схему, достойную всяческого одобрения и подражания. Постепенно
вырисовывается с позволения сказать «социальная концепция» Церкви, неофициальная,
но фактически исповедуемая на деле: так или иначе встроиться в рынок и получать
оттуда прибыль. Концепция бесхитростная, но зато сулящая реальные деньги, а
потому исповедуемая ныне многими батюшками.
Сказано Господом: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф.6,24). Св. Иоанн
Златоуст об этом речении говорит так: «не мудрствуй излишне! Бог однажды
навсегда сказал, что служение Богу и мамоне не может быть соединено вместе» [6:243].
Но одного взгляда на капиталистическую экономику (и ее сердцевину – рынок)
достаточно, чтобы понять, что это и есть маммона. От начала и до конца. Деньги в
этом обществе превратились в некий универсальный первоэлемент, из которого все
возникает и в которое все превращается, и одновременно – в универсальное мерило,
которым все оценивается. Деньги – творец и высший судия. Интересно, что о.
игумен вовсе этого не отрицает. Даже свобода, по его мнению, определяется
деньгами: «В мире физическом деньги определяют степень свободы. Если у тебя
много денег, значит у тебя много свободы, потому что деньги определяют размеры
того, что ты можешь себе позволить в материальном мире. Если у тебя нет денег,
ты ничего не можешь, ты в цепях» [1]. Казалось бы, осталось еще подытожить: «деньги
– это идол, маммона, которому вместо Бога служит современный мир». Но слова «маммона»
у о. Евмения мы не найдем – уж слишком точно оно выражает сущность капитализма.
Да и процитировав «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа
истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе,
где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкапывают и не крадут; ибо,
где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:19-21), до (Мф.6,24) о.
игумен так и не добрался – уж слишком жестко слова Спасителя противоречат «новому
богословию».
Конечно же, о. Евмений прекрасно знает евангельское «не можете служить Богу и
маммоне», но все же старается эти страшной силы слова дезавуировать. Например: «Когда
мы говорим о деньгах, мы говорим о том, что является главным, определяющим в
материальном мире» [1]. Заметим – «в материальном мире». Тут философия такая: да,
в материальном мире главное – деньги, но подразумевается еще духовный мир, в
котором главное – Бог. Такова онтология мироздания, ее же не изменить.
Следовательно, нужно не стесняясь жить в материальном мире по его законам, а в
мире духовном – по его. А потому нормально и даже очень хорошо, если бизнесмен
нырнет в мир материальный и вынырнет из него с мешком денег в зубах. А уж
выныривая в мир духовный он должен благотворить, и вообще стараться использовать
этот мешок по Божьи. Иначе говоря, в материальном мире будь волком, а в мире
духовном – агнцем.
Кстати, критика материального мира в его капиталистическом обличье всегда была
русской философской традицией. Капитализм ругали Бердяев, Булгаков, Федотов,
Федоров, Карсавин, Эрн и многие другие. И не следует все списывать на
марксистские влияния. Вот например, что пишет С.Н. Булгаков в 1917 г., когда он
был уже очень далек от марксизма: "Капитализм есть организованный эгоизм,
который сознательно и принципиально отрицает подчиненность хозяйства высшим
началам нравственности и религии, он есть служение маммоне, маммонизм, по
выражению Т. Карлейля. Никогда еще в истории и не проводилось в жизнь такое
безбожное, беспринципное служение золотому тельцу, низкая похоть и корысть, как
ныне" [9,242]. А вот мнение выдающегося русского экономиста М. Туган-Барановского,
тоже далеко не марксиста: "если есть какое-либо положение, твердо установленное
социалистической критикой, то это то, что право частной собственности на
средства производства, по неумолимым законам хозяйства, неизбежно превращается в
право эксплуатации одними людьми других, неизбежно ограничивает свободу личности
трудящегося человека, обращает в пустую юридическую фикцию прирожденное
равенство всех. Пока останется частная собственность на землю и капитал, до тех
пор землевладелец и капиталист останутся фактическими господами работника,
лишенного средств производства и существования" [10,274].
Ныне мы почувствовали жестокую правду этих слов на собственном горбу. Воочию
увидели, что рынок, разобщая людей, заставляет каждого из его участников думать
только о себе. Каковы бы ни были внутренние намерения каждого предпринимателя,
все равно внешним образом он стремится максимизировать свою собственную прибыль.
Иначе вести себя просто невозможно. Конечно, можно с кем-то объединяться, но это
не меняет сути дела: вместо волка-одиночки образуется волчья стая. Рынок –
настоящее поле дарвиновской борьбы за существование, и там выживает наиболее
черствый, наиболее эгоистичный, наиболее жадный. Кстати, Наполеон Хилл, автор
известной книги «Думай и богатей» (которую о. Евмений почему-то считает
основанной на христианских ценностях [2]), пишет: «Ваша цель – хотеть денег,
хотеть так настойчиво, чтобы силой внушения желаемое стало действительным (…) вы
никогда не станете богатым, если не «доведете до кипения» страсть к деньгам,
если не поверите в свое богатство как в себя» [3]. Заметьте – нужно довести
страсть к деньгам «до кипения». Иначе мамона отвергнет тебя, и с помощью рынка
выкрадет все твои ресурсы, а тебя самого выбросит из социума. Для успеха нужно
именно служить мамоне, а значит – перестать служить Богу.
Так как же жить православным предпринимателям? Причем, речь не идет о тех, для
которых Бог – нечто вроде всесильного рэкетира, и если Ему отстегивать часть
прибыли, то Он будет «крышевать» ваш бизнес. Нет, имеются в виду глубоко
православные, церковные люди, старающиеся возродить Россию и помочь Церкви.
Ситуация у них нелегкая. Попытайся они жить в рынке честно, милосердно и
справедливо, никого не эксплуатируя, – их съедят куда как менее щепетильные
коллеги по бизнесу. Так что же – и в самом деле сделаться волками? Но тогда от
их православия останется только одно название.
Решения этой дилеммы по большому счету нет. В дореволюционное время ее пытались
разрешить русские купцы и предприниматели, но так и не смогли. Попытка идти
средним путем приводит к поражению. Известно, что наши купцы часто в конце жизни
строили церкви или делали вклады в монастыри. Но как раз потому, что чувствовали,
что их предпринимательская жизнь не удовлетворяет христианским критериям, и
своей благотворительностью они пытались задобрить Бога. Но в то же время быть
совсем уж волками они не могли – христианское воспитание не позволяло.
Результаты печальны: хорошо известно [11], что с развитием капитализма в России
процент православных предпринимателей неуклонно сокращался: их замещали
предприниматели-старообрядцы и бизнесмены с иудейским вероисповеданием, для
которых этой дилеммы не существовало. Сейчас все то же самое. Например, сейчас в
Москве живет 39 миллиардеров. Укажите среди них хоть одного действительно
православного предпринимателя…
Отец игумен пытается решить эту проблему путем декларирования двух сфер бытия:
материальной и духовной. Но приходит к старой как мир схеме двойной морали. Нет,
не получится. Совесть у человека одна, и эта совесть просит: «да Будет воля Твоя
яко на небеси и на земли» (Мф.6,10). Это означает, что обе сферы – Божие
творение, и Господь хочет, чтобы в обеих торжествовали законы любви, а не
эгоизма.
3. Макс Вебер «отдыхает»
Тут необходимо сделать небольшой экскурс в теорию. Имущественная христианская
этика – область богословия, наиболее сильно подверженная земным влияниям. И это
не удивительно – все (и в первую очередь о. игумен) знают, какой страшной силой
обладает собственность. Эта сила стремится искривить даже богословие. Автору уже
приходилось писать [4], что в христианстве бытует три различных парадигмы
отношения к богатству и собственности. Православный читатель хорошо знаком с т.н.
«общепринятой» доктриной, согласно которой иметь собственность для христианина
не зазорно, но беда, если обладатель прилепляется к ней, начинает служить
богатству, а не Богу. Эта доктрина, неся в себе элемент амбивалентности и
характеризуя собственность как положительно, так и негативно, оказалась
приемлемой для носителей самых разных психологий – начиная от монахов, считающих,
что заниматься экономикой не нужно – она сама «приложится нам», причем невесть
каким образом, и кончая купцами, ворочающими огромными суммами. Потому она и
стала «общепринятой» для православного и католического миров.
Но вот началось новое время с его индустриализацией, властью капитала и вообще
приматом экономики. И тут неожиданно «общепринятая» доктрина, достаточно хорошо
приспособленная для традиционного патриархального общества, начала давать сбои.
Вспомним еще раз, что говорит Наполеон Хилл: чтобы успешно жить в новом мире
нужно страсть к деньгам «довести до кипения», а «общепринятая» доктрина как раз
говорит обратное: прилепляться к деньгам – грех. Маммона властно требовала
отбросить это ограничение, и это было сделано с приходом реформации. Появилась т.н.
«протестантская этика» – другая парадигма отношения к собственности,
утверждающая, что богатство и благополучие – положительные христианские ценности.
А потому богатые люди, банкиры, предприниматели – самые что ни на есть добрые
христиане: они производят товары, создают рабочие места, в общем – благодетели,
да и только. Соответственно, быть богатым не только приятно, но и спасительно.
Сам термин «протестантская этика» был введен в научный оборот немецким
социологом Максом Вебером. Его работа «Протестантская этика и дух капитализма» [7],
опубликованная в 1904-1905 гг., произвела фурор. В своей работе М. Вебер
указывает на факт (впрочем, хорошо известный и ранее), что протестантские страны
серьезно обогнали в капиталистической гонке не только страны православные, но
даже и католические. Немецкий социолог объясняет это тем, что протестантизм в
его кальвинистском варианте сформировал «дух капитализма» и дал религиозную
санкцию на полноценное участие христиан в рыночной экономике. Сам механизм этой
санкции видится Веберу следующим образом. В кальвинизме важной является
концепция предопределения. каждого человека. Поэтому для кальвинистов на первый
план выходила проблема: к чему предопределен тот или иной человек – к спасению
или к осуждению. Человек может это распознать, – рассуждает немецкий социолог, -
только по степени Божиего благоволения к его успехам, и в первую очередь – по
успешности его финансово-деловой активности. Думается, что благодаря именно этим
рассуждениям Вебера изучают в наших ВУЗах и вообще возносят на щит. Уж очень
глубокомысленно и учено он наводит тень на плетень, объясняя «дух капитализма»
самыми что ни на есть христианскими сотериологическими причинами, выставляя его
в выгодном, прямо таки благородном свете. Правда, это мнение Вебера не раз
подвергались довольно едкой критике. Например, его последовательный оппонент
Вернер Зомбарт писал, что описанный Вебером механизм – «догматическая тонкость»,
которая «могла оказывать лишь незначительное влияние на развитие
капиталистического духа» [5,259]. Но на славу Вебера эта критика не влияет – уж
слишком большую услугу оказал он новому мировому порядку.
В этой связи высказывания о. Евмения самым выгодным образом отличаются от
запутанных высокоумствований немецкого социолога. Вот одно из них: «Если Бог,
наш Отец — Царь, значит мы — царские дети». «Поэтому: не мысли как нищий, мысли
как царский сын. А Царское завещание такое: если ты любишь Господа, у тебя будут
обилия и избыток в доме» [1]. Любопытно, не правда ли? «Царская» психология –
это жить на широкую ногу, с мерседесами, виллами и Канарами, и презирать людей с
«нищенской», «пролетарской» психологией, всего этого не имеющих. Иначе говоря,
это чистой воды «протестантская этика», но выраженная откровенно, без
интеллектуального флера. Оказывается, чтобы оправдать «дух капитализма» никакие
сложные веберовские построения не нужны. Все просто и ясно: Бог любит богатых и
благополучных и не любит униженных и эксплуатируемых. Не верите? Да Он Сам так
говорит! Вот подлинная выписка из интервью о. игумена: «Что же такое мышление
человека, принадлежащего к Царской Семье? Откроем Евангелие от Марка, глава 4: “И
сказал им: замечайте, что слышите. Какой мерой мерите, такой отмерено будет вам
и прибавлено будет вам, слушающим. Ибо кто имеет, тому дано будет. А кто не
имеет, у того отнимется и то, что имеет“. Вдумайтесь в эти слова. Это многих
людей приводит в недоумение, многих злит, многих раздражает. А раздражается их
пролетарское мышление, потому что пролетарии мыслят наоборот «Давайте у того, у
кого есть, заберем и отдадим тому, у кого ничего нет». Не это ли был лозунг
пролетарской революции? Забрать у богатых и отдать бедным. Вот здесь у Евангелия
с ленинско-марксистской философией принципиальные расхождения. Они хотели у
богатых все забрать и отдать тем, у кого ничего не было. А Евангелие говорит:
забрать у бедных и отдать богатым. Ты дуйся на это, злись на это, но это
написано в Слове Божием» [1]. Вот так! Вебер, как выражаются нынче, «отдыхает» –
оказывается Сам Бог велел отнимать у бедных и передавать богатым! Конечно же, на
самом деле это довольно беспардонная фальсификация евангельских смыслов. Но об
этом чуть позже, ибо нас ждет подлинное откровение: «Почему Христос сказал, что
у нищих надо забрать? Нищему нельзя доверять большие деньги. Нищему надо дать
паек и пусть он дальше живет. Он нищий потому, что он мозгами нищий. А богатый –
он умеет делать деньги, поэтому ему нужно доверить еще больше». И далее: «Никакой
стране не нужны нищие вожди. Это опасно, когда нищий человек встает у власти.
Это катастрофа. В правительстве должны быть богатые люди. Богатый человек,
человек, который умеет делать деньги для себя, разбирается в экономических
процессах, сможет и страну привести к благосостоянию» [1]. Хочешь – стой, хочешь
– падай… Тут не просто все неверно – все это откровенно цинично. Нищий – не
человек. Его еще можно как собаку подкармливать, но допускать до человеческой
жизни нельзя – он ведь «мозгами нищий». Правда, у нас теперь три четверти
населения – нищие. Но кто же виноват, что они оказались такими кретинами? То ли
дело умеющие делать деньги! Вот это люди с большой буквы, «цари», истинные
христиане. А вот наши великие святые Сергий и Серафим, видимо, к «царским детям»
не относятся. А уж Лазарь из известной евангельской притчи (Лк.16,19-31) –
типичный «мозгами нищий» пролетарий: лежать у ворот, вместо того, чтобы бежать,
организовывать дельце, где-то купить, где-то продать… Неужели о. игумену
невдомек, что большинство населения России стали бедными, потому что оказались
порядочными, потому что были научены добывать хлеб насущный праведным трудом. А,
как известно, «от трудов праведных не наживешь палат каменных». Разумеется,
такой менталитет далеко не у всех: «палат каменных» у нас теперь полно – вся
Московская область ими застроена. А по Рублевскому шоссе – просто дворцы. Зато
поля по всей России поросли бурьяном, животноводческие фермы в руинах, заводские
корпуса используются под склады привозного барахла... Тут всякому видно, что «делать
деньги для себя» и создавать хозяйство для всех – совершенно разные вещи. Но вот
парадокс: такому умному человеку, как о. игумен, этого как раз и не видно –
именно тех, кто «умеет делать деньги», оказывается, и нужно поставить в вожди.
Отец игумен, – они уже стоят, и уже сумели «страну привести к благосостоянию»…
Вернемся теперь к исходному пункту рассуждений о. игумена – к высказыванию
Спасителя «кто имеет, тому дано будет. А кто не имеет, у того отнимется и то,
что имеет». Аналогичные фрагменты есть не только в Евангелии от Марка, но и у
других синоптиков – всего пять речений, причем три из них (Мф.13,12, Мк.4,25 и
Лк.8,18) служат побуждением к более внимательному слушанию слов Спасителя. А
значит речь тут идет отнюдь не о деньгах или каких либо материальных дарах, а о
дарах духовных, которые преподает Господь в Своих речах. Комично, что о. игумен
приводит нам именно такое место: оно начинается словами «замечайте, что слышите»
(Мк.4,25), которые начисто отрицают денежно-материальный смысл.
Другие два случая употребления подобных речений приходятся на притчи о талантах
(Мф.25,29) и десяти минах (Лк.19,26). Вот тут господин действительно отдает
талант (мину) тому, кто принес денег больше всех. Но отсюда, к огорчению
апологетов капитализма, вовсе нельзя сделать вывод о предпочтительности рыночной
экономики. Дело в том, что притчи Господни всегда говорят о благодатных,
духовных дарах, изображая их мирскими, понятными слушателю ситуациями. В этом и
состоит основной смысл слова «притча». И в притче о талантах речь идет о
стяжании даров духовных, но иносказательно, ссылаясь на нарочито материальный,
хорошо известный слушателям пример купцов, которые получают прибыль, употребляя
в дело полученные деньги. Отсюда ясно, что принимать за чистую монету и тем
более положительно оценивать действия этих купцов нет никаких оснований.
Забвение этого принципа может привести к самым нелепым и нечестивым выводам:
например, из притчи о десяти девах можно вывести, что Господь – сторонник
многоженства…
Вообще, в Евангелии нет ни одного речения Господа, которое бы прямо или косвенно
оправдывало частную собственность и вытекающую из нее рыночную экономику. И не
советую искать. Если бы такое оправдание в Евангелии было, то о нем бы трубили
на всех перекрестках, ибо его искали огромное количество богословов всех времен
и всех конфессий. Но ничего не нашли. И безуспешная попытка о. Евмения дает
этому только новое подтверждение. Кстати, относительно небезызвестных «игольных
ушей», через которые нужно протиснуться верблюду (Мф.19,24), о. игумен замечает:
«“Игольное ушко” это такие ворота были в Иерусалимской стене, очень узкая щель.
Протиснуться можно…» [2]. Должен разочаровать читателя: это лишь гипотеза, и
очень шаткая. Никаких упоминаний древних авторов относительно ворот в Иерусалиме
с таким названием историки не находят… Вот так обстоят дела насчет попыток «протиснуться»
мимо евангельской заповеди «не можете служить Богу и маммоне».
4. Два пути
Однако в воззрениях о. игумена есть рациональное зерно. Церковь не может
безучастно смотреть на происходящее в «мире», она должна занимать активную
социальную позицию, и в том числе – искоренять наркоманию. Безусловно, о.
Евмений такую активную позицию занимает, и в этом он совершенно прав. От взора
досточтимого отца не укрылось и то, что официальная «общепринятая» имущественная
доктрина – позиция, преимущественно ориентированная только на личное спасение, а
потому в социальном плане – позиция проигрышная. Основываясь на ней организовать
социальную работу в современных условиях трудно. Но путь, который проповедует о.
игумен – путь в бездну. Но, увы, именно на него мало помалу становится наша
поместная Церковь.
Налицо постепенное сползание с «общепринятой» позиции к протестантской этике. Мы
повторяем путь наших коллег-католиков. Католическая церковь долгое время
держалась на позициях «общепринятой» концепции, несмотря на сильнейшее давление
со стороны капиталистического общества. Кстати, противовесом, помогавшим
католикам удерживаться на позициях «общепринятой» доктрины, был советский
социализм. Но лишь он рухнул, и папа Иоанн Павел II, на словах оставаясь верным
курсу католической социальной доктрины, благословил, хоть и с оговорками,
современную рыночную экономику и глобализацию, фактически став на позиции
протестантской этики. Что ж, жизнь заставила. Заставляет она «прогибаться» и
православных. Но одно дело идти на поклон бизнесменам, смиряясь и уповая на
милосердие Божие, ибо никакого другого источника финансирования в теперешних
условиях просто нет. И совсем другое – возводить это в теорию, выдвигать в
качестве магистрального пути для Церкви, строить на этом целое богословие.
Но спросят: так как же быть? Есть совершенно другой путь, путь трудный, но
который подсказывают нам святые отцы. Дело в том, что мы намеренно отложили до
настоящего момента разговор о третьей церковной парадигме – святоотеческой.
Святые отцы, и прежде всего св. Иоанн Златоуст, превозносят опыт апостольской
Иерусалимской общины, где, как мы знаем из Писания, был создан христианский
коммунизм. Святоотеческая мысль ясно видела, что общественная собственность
является следствием христианской любви и одновременно эту любовь укрепляет.
Жизнь христиан в условиях общности имуществ Златоуст расценивает как «ангельское
общество». Великий святитель на все лады превозносит такой образ жизни,
описывает его преимущества и призывает своих прихожан последовать примеру
первохристиан.
Заметим однако, что вопрос производства в условиях общей собственности не
ставится ни в апостольской общине, ни у Златоуста. И вряд ли их можно за это
винить – в те времена о политической экономии ни имели никакого понятия. Но
теперь, через две тысячи лет, вобрав огромный исторический опыт и новые знания,
мы, христиане, должны создать свою, праведную, экономику, где производство
основано на общественной собственности. Кстати, это всегда и делала наша Церковь
– имеются в виду общежительные монастыри, где испокон веков было налажено
самообеспечивающее производство.
Какой конкретно эта христианская экономика должна быть? Это вопрос, который мы
должны решать соборно, развивая теорию и обогащаясь прецедентами ее реального
осуществления. И для этого очень пригодятся такие активные люди, как о. игумен.
Хочется повториться: такую экономику мы должны создать обязательно, ибо Церковь
– это не просто очередь к лифту в Царство Небесное, а Царство Божие на земле, т.е.
общество, которое должно включать в себя и праведную экономику, коли уж без
материального производства в этом мире обойтись никак нельзя.
Святоотеческая имущественная концепция включает в себя не только общежительный
идеал, но и способ достижения этого идеала. Причем, этот способ в качестве
первых шагов рекомендует исполнять нормы «общепринятой» доктрины. К сожалению,
на историческом пути эти нормы, заслонив идеал, стали самодовлеющими, и в конце
концов были восприняты в качестве единственной церковной традиции. Отметим, что
именно с этой традицией и борется о. игумен. Но и она включает в себя норму:
привязываться к богатству губительно, служить Богу и маммоне нельзя. Ох, как
трудно преодолеть традицию! Поэтому о. игумен так напорист.
А что касается святоотеческого идеала, то он теперь упорно замалчивается.
Коммунизм объявлен изобретением атеистической пропаганды, а потому – совершенно
несовместимым с православием. А вот с капитализмом православие, как оказывается,
вполне совместимо. Происходит недолжное: путь святоотеческий мы не видим, и все
больше склоняемся к католической концепции, объявляющей, что общество частной
собственности и рыночной экономики – естественное состояние человека, закон
природы, и всякие попытки его преодолеть приведут к плачевным результатам.
Несомненно, наш церковный корабль постепенно начинает, подобно католикам,
ложиться на капиталистический курс, двигаться в направлении, которое указывает
протестантская этика. Устанавливается трогательное единодушие, прямо таки «экуменизм»:
в самом животрепещущем нравственном вопросе все церкви шагают в одном
направлении.
При этом возникает иллюзия, что Церковь может нравственно влиять на сферу
бизнеса, учить порядочности в деловых отношениях и даже становиться посредником
в конфликтах между хозяевами и наемным персоналом. Но хорошо известна пословица
«кто платит, тот и заказывает музыку». На то он и бизнес, чтобы покупать. Ведь
выгодно: иметь спокойную совесть, полагая, что твой бизнес имеет Божие
благословение – за это можно и заплатить. И бизнес хочет «купить» Церковь, как,
скажем, он купил СМИ. Купить для того, чтобы потребовать от Церкви услуг по
религиозно-идеологическому оправданию воцарившегося строя. Церковь же, будучи
финансово зависимой, от исполнения этой «требы» уклониться не сможет. Так и
происходит: даются благословения, освящаются офисы и иномарки, пишутся статьи,
оправдывающие частную собственность, с пеной на устах хулится советский строй,
который хоть на некоторое время встал маммоне преградой…
Ситуация видится просто трагичной. Можно, конечно, понять наших батюшек, которым
позарез необходимо восстанавливать и ремонтировать храмы. Откуда, кроме как от
спонсоров, им взять деньги? Вот и кланяются им, с кротостью и смирением. И ведь
не себе берут – тратят на вполне богоугодные дела. Но если они посмотрят чуть
дальше своих приходских забот, то узреют нечто страшное. Альянс Церкви с
капитализмом еще больше укрепляет этот глубоко безблагодатный антихристианский
строй, несправедливый и порочный, циничный и жестокий. И этот строй морально
развращает и физически губит наш народ – тот самый, который призвана защищать и
воспитывать Церковь…
Чем же это все кончится? Впрочем, сама Церковь об этом знает удивительное
пророчество. В главах 17-18 Апокалипсиса повествуется о загадочном городе
Вавилоне или жене-блуднице: «яростным вином блудодеяния своего она напоила все
народы. И цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от
великой роскоши ее» (Отк.18,3). Особенно впечатляет рассказ о быстрой, прямо-таки
катастрофической гибели Вавилона: «И восплачут и возрыдают с ней цари земные,
блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее,
стоя издали от страха мучений ее и говоря: горе, горе тебе, великий город
Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой. И купцы земные восплачут
и возрыдают о ней, потому что товаров их никто уже не покупает» (Отк.18,9-11).
Что это? Активное участие «царей» и «купцов» указывает на нечто, имеющее
экономическую природу. Может быть, это лопнул безмерно раздутый пузырь
финансовой системы посткапитализма, и в одночасье товары «никто уже не покупает».
Может быть, рухнула вся рыночная экономика, эксплуатирующая грех и тем
развращающая человечество. Может быть, это пока не представимые по своей
уродливости феномены экономики будущего. Но в любом случае Господь грозно
предупреждает: «выйди от нее , народ Мой, чтобы не участвовать нам в грехах ее и
не подвергнуться язвам ее; ибо грехи ее дошли до неба, и Бог воспомянул неправды
ее» (Отк.18,4-5). Не страшно ли нам христианам заигрывать с этой Вавилонской
блудницей, как это происходит ныне?
Но есть и еще более страшные толкования. Протестантский теолог Карл Оберлен
видит в жене-блуднице обмирщенную Церковь, т.е. Церковь, которая не устояла
перед экономическими соблазнами. И в самом деле все логично, «Ибо начаться суду
с дома Божия» (1 Пет.4,17). Это толкование поддерживает наш православный
богослов Николай Виноградов: «Члены такой Церкви будут, прежде всего, людьми в
высшей степени плотскими и чувственными… будут любить роскошь и комфорт, станут
устроять пышные церемонии для сильных мира сего» [8,394]. С ними соглашается
известный богослов и публицист Лев Тихомиров [12,574]. Видимо, наши богословы
имели в виду западные исповедания. Но ныне и мы, православные, делаем реверансы
в сторону нового мирового порядка. Неужто настанет день, когда в этой церкви-любодеице
мы вдруг узнаем себя?
И все же будем надеяться, что наша Церковь сможет преодолеть искушение
капитализмом, даст ему ясную нравственную оценку и выберет чистый путь
святоотеческого учения.
Литература
1. Игумен Евмений. «О деньгах, христианстве и преодолении нищенской философии».
Интервью Татьяне Авакумовой, корреспонденту газеты «Приволжская Правда». http://reshma.com.ru/alm/pr_sov/o_den_hr.htm
.
2. Игумен Евмений. «Деньги — это бумага, а бумага сама по себе не может быть ни
добром, ни злом…». Интервью Дмитрию Клепачевскому, корреспонденту журнала “Бизнес”
(г. Киев) . http://reshma.com.ru/alm/pr_sov/money.htm.
3. Наполеон Хилл. Думай и богатей. М.: Издательско-торговый дом «Гранд». 2003. –
с. 28-29.
4. Сомин Н.В. Основные церковные доктрины о богатстве и собственности. История
этих доктрин в Православии, католичестве и протестантизме // Ежегодная
богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского
института, материалы 2002 г., ПСТБИ, М., 2002. - с. 33-36.
5. В. Зомбарт. Буржуа. Евреи и хозяйственная жизнь / Перевод с нем. – М.: Айрис-прес,
2004. – 624 с.
6. Св. Иоанн Златоуст. Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа
Константинопольского, в русском переводе. т-VII. С.-Петербург. Издание С.-Петербургской
Духовной Академии. 1901.
7. М. Вебер. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М.:
Прогресс, 1990.
8. Н. Виноградов. Антихристианство и антихрист по учению Христа и Апостолов,
Догматико-экзегетическое исследование, Нижний Новгород, 1883.
9. С. Н. Булгаков. Христианство и социализм // Христианский социализм (С. Н.
Булгаков). Новосибирск. "Наука", 1991.
10. М.И. Туган-Барановский. Социализм как положительное учение. В сб. "К лучшему
будущему". Сборник социально-философских произведений. - М.: "Российская
политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 1996.
11. В.Н. Андреев. Менталитет народа и формирование национальной модели
хозяйствования. – СПб., 2002.
12. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. М.: «Москва», 1997. –592
с.
март-апрель 2005.
Возрождаемся? Нет, гибнем
Сомин Н.В.
У кого-то может возникнуть впечатление, что Россия возрождается. И в самом деле,
население постепенно выходит из шока 90-х, появляется стабильность, материальное
положение, пусть медленно, но улучшается. Официальные СМИ внушают горделивый
оптимизм. А мюнхенская речь Путина – вообще заявка на то, что Россия собирается
вести самостоятельную политику.
Но нет. Мы по-прежнему гибнем. Летим в пропасть, хотя и пытаемся в падении
ухватиться за кусты.
Возвращаясь поздно московским метро, нельзя не заметить, что оно заполнено
молодыми людьми – в пирсинге, цепях и рваных джинсах, страшно развязанные,
многие под наркотиками. Настоящие дикари в наушниках. С такой молодежью у страны
нет будущего. Если же от эмоций перейти к спокойному рассмотрению ситуации,
нельзя не увидеть такую угнетающую картину.
С птичьего полета
Экономика. Промышленность разрушена. Уникальные советские кадры инженеров
потеряны. Поля поросли бурьяном выше человеческого роста. Отраслевая наука
сгинула полностью; академическую сейчас добивают. Долларовый поток – за нефть и
газ, которые мы крадем у последующих поколений. Но даже и эти доллары вложены в
западные банки – мало того, что вклады могут быть мгновенно заморожены, они еще
работают на чужие экономики. Мы на нефтяной игле и в валютном капкане.
Образование. Советская система образования, лучшая в мире, практически
уничтожена. Внедряется западная схема двухуровневого образования: для элиты и
для быдла. Элитное образование – для немногих избранных, которые могут хорошо
заплатить. Причем в основном учат тому, как разрушать Россию. В основной массе
же выпускники школ – на уровне советских семиклассников; бакалавры – на уровне
11-классников. Бесплатное образование сжимается как шагреневая кожа.
Политика и национальные отношения. Нас обложили. НАТО – с Запада, Китай и Япония
– с востока. Весь бывший социалистический лагерь – и «ближний» и «дальний» –
против России. Мы остались без союзников. Как только догниют «Тополя», прямая
интервенция неминуема. С юга надвигается орда кавказцев и среднеазиатов,
оккупирующих наши деревни, нашу торговлю и бизнес. В наших городах растут
анклавы инородцев. Отсюда рост преступности и выкачка денег.
(сократил абзац)
Искусство, телевидение. Смотреть невозможно – пустота и мерзость. Но так и
должно быть – машина тотального оглупления, готовящая массы для рыночного
общества, должна работать без перебоев. Для элиты производится мерзость более
утонченная, а потому более развращающая. Ее называют «современным искусством».
Общество. Людей ничего не объединяет, и они заняты своими приватными делами.
Принцип «разделяй и властвуй» реализован ныне на социальном уровне, поскольку
общество навечно разделено на бедных и богатых с 25-кратной разницей в доходах.
Но бунта не предвидится – и те и другие рьяно бегут за деньгами. Так уж устроена
нынешняя Россия: без денег – никуда. А в минуты отдыха от этого всепоглощающего
дела богатые в ночных клубах смотрят стриптиз, бедные в метро заполняют
кроссворды. И может быть, эта капитуляция перед мамоном – самое унизительное.
Такова картина. Русские святые на небесах, смотрят, наверно, на все это с
содроганием и невыразимой жалостью. Ведь народ наш буквально сходит на нет и
физически и нравственно.
О национальной идее
Попробуем разобраться, откуда такая деградация. Но прежде несколько
предварительных замечаний. Следует различать этнос и нацию. Это совершенно
разные понятия, хотя их постоянно смешивают и пытаются объединить в одном. В
таком неразличении – основная ошибка Л. Гумилева. Народ (этнос) определяется
совокупностью этнических признаков: язык, бытовая культура, территория, родовая
близость и пр. По сути дела это понятие естественно-биологическое. Понятие же
нации принципиально иное – духовно-историческое. Нация образуется под влиянием
великой идеи. Можно даже сказать, что без мессианских устремлений нации не
бывает. Фактически нация совпадает с цивилизацией по Данилевскому. Понятия
этноса и нации различаются не только по смыслу, но зачастую и по объему. Так,
нация может быть как моноэтничекской, так и полиэтнической. И чем сильнее идея,
тем большее число этносов она захватывает. В качестве крайних и противоположных
примеров можно привести идею капиталистической глобализации, которая стремится
все человечество слить в одну нацию, и христианскую веру, призванную объединить
всех людей в «народ Божий» (1 Пет.2,10). Впрочем, и один народ (этнос) может
принадлежать к разным нациям. Например, сербы, хорваты и боснийцы, будучи одним
этносом, принадлежат трем разным цивилизациям.
Так вот, вся наша беда в том, что сейчас мы перестали быть нацией. У нас нет
национальной (от слова «нация») идеи. А ведь заметим, что все лучшие русские
мыслители пытались сформулировать русскую идею именно в смысле нации. Создавая
СССР, наш народ имел великую идею, которая формировала новую – советскую – нацию.
Да, эта идея не вмещала Бога, но все же она была, и великая. Это она побуждала
наших отцов прежде всего думать о деле, а не о деньгах. Теперь у нас такой идеи
нет и в помине. И народ наш превратился даже не в этнос, а просто в население. И
употребляемые в этом тексте «нас», «наше» и «мы» относятся к некоему нечто, в
ком с трудом узнается русский этнос, еще недавно являвшийся костяком великой
русской нации-цивилизации. Теперь это «мы» занимается своими приватными делами:
покупкой квартир, автомашин и пылесосов, стрижкой газонов на дачных участках,
выпивкой и сексом. России как бы нет. Да и зачем она, когда есть собственная
дача? Деньги, собственность – вот наша новая «национальная идея»!
Впрочем, до такого еще не дошло. У нас еще сохранилось смутное видение, что мы
великая нация, что мы предназначены Творцом к совершению великих дел в истории.
И потому нынешнее унижение России все же воспринимается нами как ненормальное и
временное явление. Хотя уже следующее подрастающее поколение скорее всего
забудет об этом окончательно.
Почему мы утеряли русскую идею? Ответ очевиден для всякого непредубежденного
человека. Потому, что нам навязан капитализм. Капитализм есть идея личной
прибыли. Поэтому, чтобы эта идея стала идеей национальной, она должна объединить
нацию в одну волчью стаю, жаждущую получения прибыли в большем масштабе. Запад к
этому состоянию близок. Мы же, слава Богу, пока еще на это неспособны. Вот и
прозябаем в безыдейности вообще. Хотя без великой русской идеи Россия жить не
может.
В советский период власть поддерживала этническую полноценность многих
составлявших СССР народов. По сути дела всех, кроме народа русского. Этот факт
вызывает крайний негативизм у наших националистов и по сути дела предрешает
отрицательную оценку ими советского периода. Однако советская власть дала
русскому народу великую национальную идею, что гораздо важнее, чем этническая
идентичность. Именно для такого масштаба идеи и предназначена русская нация.
Теперь же у нас нет ни национальной идеи, ни этнической прочности. Впрочем,
первое гораздо губительнее.
Удивительно, но тот очевидный факт, что капитализм убил русскую идею, совершенно
не осознается нашими патриотами. Пытаясь сформулировать русскую доктрину, они
уверенно говорят о православии, соборности, самодержавии, русском народе. Но как
только речь заходит об экономике, то раздается нечленораздельное мычание. Мол, с
одной стороны, нужно общество социальной справедливости, а с другой – рынок и
предпринимательская активность.
Но так не бывает. В наш индустриальный век возможны лишь два типа экономики –
рыночная и раздаточная. Рыночная экономика – это и есть полный капитализм с
тотальным рынком, включая рынок труда, земли и денег, с приматом частной
собственности, с неизбежным разделением на бедных и богатых, с
транснациональными корпорациями, уничтожающими национальные границы, с
глобальной культурой кретинов. Раздаточная экономика – это экономика служения,
основывающаяся на общественной собственности, это экономика справедливости и
общинности, это и экономика социализма, и экономика христианства (см. статью «Экономика
служения и экономика наживы»). Так что выбирайте, господа патриоты. Предлагать
же винегрет из отдельных моментов рыночной и раздаточной экономик – настоящая
утопия (в смысле ее неосуществимости из-за логического противоречия).
Увы, наша православная церковь уходит от вопроса социального устроения, объясняя,
что христианин может спастись при любом строе. На практике же она успешно
встроилась в российский капитализм. И в самом деле, деньги на церковь дают
богатые спонсоры. Но зависимость от них заботит церковь куда менее, чем
зависимость от государства или от собственной паствы. Как это ни странно, именно
в объятьях капитала церковь чувствует себя вполне комфортно. Конечно, для нее не
секрет, что народ в этих объятьях стонет, и она делает определенные заявления на
этот счет. Но все они сводятся к расширению благотворительности, а не к
изменению основ строя, вполне для батюшек приемлемого.
Но как не верить тому, что скажет Церковь? В первую очередь ей верят наши
патриоты, для которых принципиально важно быть вполне православными. В
результате патриотическое движение, оставаясь в русле капитализма,
дискредитирует само себя. Так что не удивительно, почему, при всей казалось бы
актуальности их национал-патриотических лозунгов, народ за них не голосует.
Что будет
Что будет? А будет война. И это не пророчество – пророчествуют святые. И не
расчет политической ситуации, что дело безнадежное. Это – доступный каждому
христианину вывод из установленных Богом духовных законов. Дело в том, что
Россия не выполняет своей сверхзадачи. Такой, «с такими мыслями, с такой душою»,
движущаяся таким неверным курсом она Богу не нужна. Десница гнева Божиего уже
занесена над Россией. Для ее излечения нужны горькие лекарства, может быть –
смертельно опасная операция. Уж слишком погрязла Россия в пошлости, сребролюбии
и разврате – как это ни горько выговаривать. И верхи и низы.
Но Бог милостив. Его гнев – одновременно и научение и исправление и прощение и
открытие новых перспектив. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю» (Отк.3,19).
Россия сохранится, и уж конечно врата ада не одолеют нашу Церковь, хотя гнев
Господень падет и на нее.
Сколько нам еще отпущено без войны – не знаю. Как не знаю, откуда она придет.
Скорее всего – с Запада, который ненавидит Россию, боится России и никогда не
смирится даже с намеком на ее возрождение. Ныне конфронтация с Западом
усиливается с каждым днем.
Впрочем, лучше не гадать. Может быть, – не война, а другая казнь египетская. Но
в любом случае нас ждет тяжелейшая национальная катастрофа, которая проведет нас
по краю пропасти, потребует от нас невероятных усилий, больших, чем потребовала
от наших отцов и дедов Великая Отечественная. И чтобы пережить новое страшное
время, нам надо накапливать духовные силы.
Молитесь за нас, все святые русские.
Спаси нас пресвятая Богородица, не оставь нас, Пречистая.
Господи, помилуй нас грешных.
28 августа 2007 г., Успение Богородицы
