окончание...
"Что я видел", часть вторая.
В один из дней пригласил меня Иван Михайлович в Институт проблем механики РАН для участия в очередной серии опытов. На этот раз - совсем другого рода. Вместе с ведущим научным сотрудником этого института, лауреатом Ленинской премии Николаем Федоровичем Пилецким они выясняли, как влияет излучение генератора на массу испытуемых образцов и на температуру пламени.
Начальные опыты дали мало утешительный результат: масса трубок и шестигранников из оргстекла и фторопласта чуть уменьшилась, но - в пределах ошибки опыта. С пламенем было поинтереснее. Ситуация - почти как у Пастернака: "Свеча горела на столе,/ Свеча горела". В определенную точку языка ее пламени (вначале - в центр его, поближе к фитилю) ввели конец родий-иридиевой термопары, закрепленной на стандартном лабораторном штативе. Контрольные замеры, включение генератора и снова замеры с интервалом в 15-20 с.
Первая серия дала такие результаты: 556 - 552 - 560оС до включения генератора и 535 - 538 - 536 - через минуту после включения. Три минуты спустя повторили замеры, и опять среднее арифметическое 3-х измерений составило 536оС (генератор все это время работал).
Эффект, вроде, бесспорный, но мы решили сделать еще один контроль, с генератором и без, отключив его на 10 мин. Свеча тем временем стала слегка коптить. Лунка, образованная расплавленным стеарином, опустилась на пару миллиметров. Естественно, конец термопары перешел в другую зону...
Снова замеряем температуру - без генератора! - и получаем: 536, 537, 538... Меньше, чем было вначале и столько, сколько стало после облучения. Почему? Остаточное намагничивание светящихся частиц или?.. Наверное, дело все-таки было прежде всего в том, что термопара покрылась тонким налетом сажи, а может, в этой зоне и вправду температура пониже...
Включаем генератор. Три минуты спустя термометр показывает: 527, 520, 515... Закономерное уменьшение температуры вновь наблюдаем, но не можем - все трое - сказать с уверенностью, было ли влияние пучка ЕДИНСТВЕННОЙ причиной спада. Поэтому опыт со свечой признали не вполне корректным и убедительным. Николай Федорович пошел... за газовой горелкой.
И снова зарегистрировали подобный же эффект, причем разница температур до и после облучения оказывалась тем больше, чем выше начальная температура горения. Но и теперь И.М. и Н.Ф. не могли исключить возможное влияние каких-то побочных факторов, допустим, микроспада давления в газовой магистрали. Опыт же с ацетиленовой горелкой, которую отыскал в институте неутомимый Николай Федорович, пришлось прервать - спустя несколько минут ацетилен в ней кончился, а резервного баллончика в академическом институте наших времен не нашлось...
Рассказываю об этих - не слишком удачных опытах затем лишь, чтобы показать, насколько серьезно и критично относится Шахпаронов к своим результатам.
И - напоследок - о самом эффектном, должно быть, эксперименте. Снова домашнем, накануне которого И.М. пообещал мне намагнитить аудиопленку без магнитного слоя, на которой нет магнитоносителей - ни гамма-железа, ни окиси хрома, ни каких-либо иных.
Для чистоты эксперимента я сам приобрел кассету фирмы TDK для чистки магнитофонных головок, сам извлек ее из упаковки, на своем диктофоне проверил, не слышно ли чего, и сам с помощью карандаша медленно перематывал бледно-белую пленку во время ее облучения шахпароновским генератором. Результат получился отрицательным. Сколько ни кричали мы в микрофон эдисоновское "У Мэри был барашек" и другие - совсем уж русские слова, пленка молчала. Иван Михайлович был обескуражен. "Может, чистящая пленка - слишком толста, и мощности генератора не хватает?" - спросил я сочувственно и предложил облучить... ракорд! При мне была - для контроля диктофона - нормальная кассета с песнями бардов. И с ракордом в начале и в конце, как положено. Тем, кто вдруг этого не знает, поясню: ракорд - это тонкая полимерная лента той же толщины, что обычная, но без какого-либо магнитного носителя. "Хвостики" коротенькие, сантиметров по 10-15.
Облучили. И я заорал в микрофон: "Иван! Опять не пишет, зараза!" Скоренько перемотали пленку, я нажал на клавишу "play" и - услышал из глубины свой не слишком громкий - в записи - вопль. Привез пленку в редакцию, дал послушать коллегам. Фоторепортер Юрий Егоров, ведущий рубрики "Комиссионка" и дока в изобретательском творчестве, сказал однозначно: "Береги ее. Эти 5 см ракорда стоят много миллиардов". Чего - он не сказал. К кому те миллиарды могут приплыть, - тем более. Но я в любом случае не против...
Итоговый комментарий будет предельно краток.
Тут явно "что-то есть", но насколько значимо это что-то, и действительно ли "генератор чудес" (название, напоминаю, не И.Шахпаронова, а журналиста С.Демкина) излучает дираковские монополи, я не знаю.
Подвижничество Ивана Михайловича, его многолетняя верность теме и вера в свою правоту - достойны уважения. Невостребованость его таланта - сочувствия.
Для меня очевидно, что продолжать опыты с его генератором при аппаратурном оформлении, способном последовательно отсеять артефакты один за другим, безусловно стоит. И стоит это, уж простите за каламбур, очевидно, не так уж и дорого. Выигрыш может оказаться несоразмерно больше, даже если автор в чем-то и заблуждается.
А покуда мыкается прекрасный (по определению еще 30-летней давности) экспериментатор с шальными своими идеями, которые, может быть, и осчастливят человечество, но не нужны сегодня никому персонально. Кроме, может быть, нескольких таких же, как он, чудаков.
"Кустарь-одиночка с мотором", как сказали бы Ильф и Петров. А моторчик-то - лихой!
- Подпись автора
Всё есть яд, и всё есть лекарство, а разделяет одно от другого лишь доза (Парацельс)