Разность потенциалов между жизнью и смертью

Явление, получившее название биоэлектрического Эффекта, открыто несколько лет назад группой советских ученых. Суть его в том, что в водной толще морей и океанов постоянно существуют электрические поля, создаваемые мельчайшими плавучими водорослями — фитопланктоном. О том, как было сделано это открытие, рассказывает один из его участников, кандидат геолого- минерологических наук А М. ГОРОДНИЦКИЙ
На этой диаграмме показаны результаты измерения четырех характеристик Черного моря — от поверхности до глубины 200 метров. Экспедиция 1966 года с борта судна «Московский университет» измеряла электрическое поле (красная кривая, величину рН (черная линия), радиоактивность (белая линия), оптические свойства морской воды (желтая линия). Были обнаружены «четырежды аномальные слои», в которых наблюдались наибольшие скопление фитопланктона. Так был открыт биоэлектрический эффект
О ПОЛЬЗЕ СЛУЧАЙНЫХ ЗНАКОМСТВ

Если друг оказался вдруг...
Из песни
С чего все началось? Вероятно, с того, что мы познакомились. Познакомились почти случайно и в значительной степени благодаря песням.
В самый разгар белых ночей, в июне 1966 года, за одним столом (праздничным) встретились гидробиолог из Москвы Вадим Федоров (сейчас он уже профессор — заведует кафедрой гидробиологии МГУ), гидрооптик из Севастополя Анатолий Парамонов (ныне заведующий отделим морских приборов в Морском гидрофизическом институте АН УССР) и я, геофизик, ленинградец, работавший в то время в Институте геологии Арктики.
Когда выяснилось, что помимо песен у нас есть еще одна «точка соприкосновениям, да еще такая большая, как море, разговор не мог не перекочевать в высокие научные сферы. Говорили о том, кто чем занимается.
Как раз в то время в нашем институте под руководством профессора Раисы Михайловны Деменицкой была начата серия интереснейших опытов, смысл которых сводится к использованию методов геолого-разведочной геофизики в океанографических исследованиях
Вам известно, что такое каротаж? В самом общем виде это аппаратурный метод исследования земной коры. Бурят скважину и в нее на тонком кабеле опускают датчик, по форме напоминающий морковку (слова «каротаж» и «каротель» — одного корня). Сигналы от датчика непрерывно поступают на поверхность земли, где перо самописца фиксирует интересующую геологов характеристику . Ею может быть температура в недрах земли, или содержание природного газа, или что- то еще — в зависимости от того, какой датчик опускают в скважину.
Как ни странно, в океанографических исследованиях эти методы прежде не применяли, хотя именно там для них раздолье. На суше возможности коротажа ограничены диаметром скважины: больше одного датчика в нее, как правило, не сунешь. В океане же этого ограничения нет. Одновременно и непрерывно можно измерять многие нужные параметры. Но почему-то раньше до этого никто не додумался
Во время экспедиций в Атлантику в 1962—19R5 годах мы провели первые опыты. Наблюдали немало интересного, в частности электрические поля в водной толще. Эти поля открыты еще в тридцатых годах, но всерьез их никто не изучал: все прежние измерения были сделаны либо у берега, либо на поверхности воды. Нам же впервые удалось проследить изменения электрического поля по глубине.
На величину электрического поля влияли многие химические и физические процессы, происходящие в океане. Течения, в частности. Соленость воды... Но приведенных тогда измерений оказалось недостаточно для того, "чтобы делать на их основе далеко идущие выводы или хотя бы судить о причинах возникновения поля в океане. Новых же экспедиций, во время которых можно было бы продолжить изучение этого явления каротажными методами, не предвиделось...
Обо всем этом я рассказал своим новым друзьям. И тогда Вадим Федоров сказал, что буквально через несколько недель в Черное море выходит исследовательское судно «Московский университет» и что в принципе можно получить на нем несколько мест для наших геофизиков, если, конечно, мы этого захотим. Мы захотели, и ровно через месяц в Южной бухте Севастополя уже грузили на корабль свою научную аппаратуру.
К нам присоединился еще один ленинградский геофизик — Вадим Константинов, незадолго до этого сконструировавший чувствительный прибор для исследования радиоактивности водной толщи.
МОРСКИЕ ПОЛЯ
И за борт ее бросает,в набежавшую волну...
Из песни
«Нас было много на челне». Человек тридцать, включая лаборантов и матросов. На третий день после выхода в море судно впервые легло в дрейф, раздалась команда: «Все наверх» — и научный экипаж судна начал готовить аппаратуру к отправке за борт. Позже было еще 28 таких стоянок — дрейфовых станций, как называют их океанологи.
Каждая группа занималась своим делом, стараясь при этом не мешать соседям. Это было не очень просто, так как почти одновременно приходилось опускать в воду сетки и приспособления для отбора проб с фитопланктоном (биологи во главе с Федоровым), прозрачнометры (гидрооптики во главе с Парамоновым), громоздкий датчик радиометра (Константинов и его помощник), наши датчики и электроды... Вся эта масса шлангов и приборов грозила каждую минуту спутаться, оборваться, да и рабочей силы не хватало. Однако признаков психологической и прочей несовместимости на судне не наблюдалось. Оттого и удалось обойтись без аппаратурных потерь.
Вроде бы, мы работали каждый сам по себе, но, хотели мы того или нет, оказалось, что на этот раз научный экипаж «Московского университета» проводил комплексное исследование морской толщи — биологические, физические, химические характеристики моря определялись одновременно, в одних и тех же условиях.
В результате, как обычно, бы то получено множество кривых. По отдельности они рассказывали о вертикальном распределении каждой из определявшихся величин, не более того. Однако их сопоставление преподнесло сюрприз, суть которого четко видна на диаграмме, с которой начинается эта публикация
На ней четыре кривые, четыре характеристики моря — их изменения по глубине. Красная кривая показывает, как менялся по мере погружения датчика потенциал электрического поля. На ней отчетливо видны два резких отклонения от средней величины Одно наблюдалось в верхнем слое воды, у самой поверхности. другое — на глубине 180- 200 метров, там, где начинается сероводородная зона.
Другая кривая — сплошная черная линия — изменение величины рН. Видим, что в Верхнем слое, примерно до двадцатиметровой глубины, вода имеет слабощелочную реакцию. Затем наблюдается плавное постепенное подкисление и так до глубины 180—200 метров, где и эта кривая делает резкий скачок.
Из третьей кривой — белая линия— следует, что в Черном море существуют три горизонта с аномально высокой радиоактивностью. Первый расположен на небольшой глубине, близко от поверхности, второй— поглубже и, наконец, третий— у границы сероводородной зоны
А оптические измерения — желтая линия — показали, что на тех же самых глубинах регистрируются максимумы мутности (или минимумы прозрачности).
Чем объяснить очевидные совпадения аномалий всех четырех измерявшихся величин? Ведь эти величины, казалось бы, абсолютно не связаны одна с другой. И тем не менее на всех 29 стоянках аномалии совпадали.
Разгадку нашли гидробиологи. Именно в четырежды аномальных слоях они обнаружили повышенную концентрацию фитопланктона — микроскопических плавучих водорослей. В среднем же слое, где наблюдалась повышенная радиоактивность и большая мутность, был обильно представлен зоопланктон
И что еще интересно: в верхнем слое, где резкие отклонения от средних величин были у всех измеряемых характеристик, зарегистрировано наибольшее скопление живого фитопланктона, а внизу, гам, где сероводород, — мертвого. Аномалии Электрического потенциала в этих зонах были близки по величине, но противоположны по знаку. Получалось, что растительные морские микроорганизмы — носители электрического заряда, причем когда организм погибает, знак заряда меняется на обратный.
Что это — случайное совпадение или неизвестный прежде эффект? Окончательный ответ на этот вопрос был получен лишь через три года на другом море — Белом, а в 1966 году удалось лишь объяснить повышенную радиоактивность богатых планктоном слоев. Планктон концентрирует некоторые содержащиеся в воде радиоактивные изотопы, например цезий-137 и цернй-144.
ЭЛЕКТРИЧЕСТВО ЖИВОЕ И МЕРТВОЕ
А в Заполярье солнце всходит в полночь, На полчаса зайдя за горизонт...
Из песни
Прошло три года. Мы работали в разных институтах и встречались не часто. Повторить экспедицию и продолжить опыты, которые мы делали летом 1966 года, долго не удавалось.
Наконец, в 1969 году мне удалось вырваться к Федорову, на Беломорскую биологическую станцию МГУ в Кандалакшском заливе, специально для -продолжения работы с живыми носителями морского электричества. Белое море избрали не случайно: здесь обитают самые разные виды морских микроорганизмов, планктона — очень много.
Для лабораторных исследований сделали специальную установку из двух стеклянных сосудов. В один из них наливали морскую виду с фитопланктоном, причем для того чтобы эффект усилить, планктон предварительно подращивали, добавляя в воду соли азота и фосфора. В другом сосуде была та же морская вода, но очищенная от живой взвеси. В сосуды погружали электроды, меряли разность потенциалов
Каждый опыт повторяли не менее пяти раз. Выяснили, как зависит эффект от концентрации клеток, от температуры, от расстояния между электродами... Обработали полученные результаты. Убедились, что выловленный в Черном море эффект существует и в беломорской воде и что он связан исключительно с микроводорослями. Увеличение концентрации зоопланктона на него не влияло. Подтвердилось и то, что, отмирая, микроводоросли меняют знак заряда с минуса на плюс.
Этот эффект мы назвали биоэлектрическим. После месяца лабораторных испытаний погрузили аппаратуру на корабль, чтобы еще раз наблюдать эффект в естественных условиях Белого моря. Как и в Черном море, обнаружили аномалии электрического поля в слоях с повышенной концентрацией микроводорослей — живых или мертвых.
Открытие биоэлектрического эффекта было подтверждено, и подтверждено достаточно убедительно.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
А что растет на поле? Одна трава — не боле
Из песни
Нам часто задают вопросы: «Что может вырасти на вашем электрическом поле, какой практический результат может повлечь открытие биоэлектрического эффекта?»
Вероятно, самый неопределенный ответ на эти вопросы будет и самым достоверным. Думаю, что несмотря на все успехи техники слабых токов, «живое электричество» не станет источником питания электролампочек. Но это, наверное, не значит, что открытие преждевременно или бесперспективно. Знать, что микроводоросли создают в океане электрические и электромагнитные аномалии, полезно морякам и ученым...
К каким последствиям приведет дальнейшее изучение этого явления, мы пока не знаем. Тем более что после опытов на Белом море все мы вернулись к повседневным делам, далеким от биоэлектрических явлений. И уже поэтому с ответом на вопрос "А что растет на- поле?" стоит повременить.

Художник, творя свои картины, вкладывает в них силу своих излучений, степень и характер которых зависят от силы его творческого огня. Эти наслоения сопровождают полотна и остаются с ними на вёе время их существования, если огни, вложенные в них, достаточно стойкие. Воздействие таких аккумуляторов вибраций очень сильно. Чем огненнее творчество, тем сильнее воздействие. Можно представить себе, какова мощь великих произведений искусства, если созданы они при тесном объединении с Иерархией Света и если их творец сам является Иерархом высокой ступени.

Изображения людей, их портреты и фотографии тоже имеют свои излучения и тоже воздействуют на сознание. Даже мысленное представление такого портрета передаёт эти невидимые вибрации. В этом отношении велико значение иконы и Священных Изображений. Человек находится под постоянным воздействием всего, что его окружает и с чем входит он, особенно в сознательное, соприкосновение.

Светятся святые и подвижники, даже видимо для простого глаза. Светятся некоторые иконы и священные предметы. Светятся картины великих художников и многие вещи. Светится всё видимыми или невидимыми лучами. Ибо всё от Света и всё из Света. Только формы, характер и степени этого свечения так же разнообразны, как разнообразен мир. Светятся эмоции и чувства человеческие светлыми или темными огнями. Светятся тела, светятся мысли. Всё – свет, и всё – в свете.