С. В. Власова

В настоящее время в философии науки существует широкий спектр представлений, описывающих соотношение знания и реальности. В работе рассмотрены некоторые из них с точки зрения
непротиворечивости идеям  современного  естествознания. Эти вопросы также обсуждаются автором  в
книге «Наука и научное  образование» [4].  Н. Гудмен  выдвигает и обосновывает  идею множества реальных  миров, возникающих в результате того, что  понимание реальности определяется многими случайными факторами, в результате чего каждый конструирует свою реальность, и реальность, сконструированная одним  индивидом, нисколько не хуже реальности другого. Он заявляет: «Мы ведем обсуждение в терминах не  множественных возможных альтернатив к  единственному действительному  миру,  но  в  терминах  множественных  действительных  миров». Н. Гудмен считает, что «поиск универсального или  необходимого начала лучше оставить богословию» [5]. Философское сообщество откликнулось на радикальный релятивизм Н. Гудмена неоднозначно. Аргументы  Х. Патнэма были направлены целиком  и  полностью в  его поддержку, другие  философы,  напротив,  обнаруживали  различные  противоречия  в  его  взглядах и   не разделяли его главные идеи [6].
С нашей точки зрения, несмотря на то, что  многие мысли, высказанные в работах [5, 6], являются верными, центральная  идея о  множественности реальных  миров  представляется  спорной,  поскольку  она  противоречит   практике  естественнонаучного  познания,  а  также  выводам,  к  которым  пришла современная   психология. Поясним   подробнее, в чём выражается  это  противоречие.  Любой  теоретик,  предлагая  новую  модель (теорию), стремится  предложить эксперименты, которые могли бы её  подтвердить.
Характер экспериментов целиком определяется теорией. Можно сказать, что  наши  вопросы  природе  сформулированы  на  языке  этой  теории,  и  наше понимание ответов будет лежать в рамках тех моделей, которыми  мы сегодня  располагаем. Тем не менее, физики считают, что ответы  даёт всё-таки природа, т. е. нечто, что  существует вне  зависимости от  разрабатываемых нами теорий.
Рассмотрим, в  чём позиция  Н. Гудмена  не согласована с результатами современной  психологии.  Для  описания  процесса  восприятие  субъектом   реальности  психологами  была  введена  категория  «образ  мира».  «Образ   мира строится    субъектом на   основании извлекаемой из среды сенсорной информации  и ее   последующей   когнитивной   обработки» [1]. Исследования образа мира в психологии   привели  ученых к важным выводам:
1. Образ мира есть система субъективных  ожиданий   относительно  развития событий реальности.
2. На  основании  этой  системы  ожиданий  строятся  гипотезы, определяющие  структурирование и предметную идентификацию  отдельных  перцепций.
3. Для  детерминации  гипотезой  восприятия  её  объективная  достоверность  не имеет существенного значения.
4. Ожидания, не подтвердившиеся  в реальном  опыте субъекта, не  закрепляются в виде устойчивых структур.
5. Отказ  от не  подтвердившейся  в опыте перцептивной гипотезы сопряжен  с  формированием  новой,  иначе  интерпретирующей  связи  и  характеристики реальности.
Представленные  выводы  проясняют,  каким  путём  увеличивается степень достоверности образа мира субъекта и  как именно он  корректируется  при  взаимодействии  с  реальностью.  Также  утверждается,  что  в функциональном  плане  ядерные  структуры  образа  мира  определяются  как «фундаментальные  опоры   существования   человека в   качестве  сознательного  существа, отражающие  его   действительные   связи  с  миром и  не зависящие от рефлексии по их поводу» [1].
М. Бунге считает, что важной отличительной  особенностью   науки является  именно  соответствие  научных  знаний  реальности.  Он  критикует философские  взгляды  операционалистов,  согласно  которым  референтом   физической    теории    являются   опытные   данные. «Искомым референтом физической   идеи   является   реальная вещь» — пишет он [3].
И хотя взгляды И. Канта относятся к истории философии, влияние их на понимание проблемы соотношения знания и  реальности  очень  велико.
Всё   знание, по И. Канту, не определяется   всецело   опытом (апостериорное знание),  ибо  зависит  также  от  структуры  сознания (априорное  знание).
М. Борн считает, что современная физика   ликвидировала   априорные формы   представлений и априорные   категории И. Канта [2]. Последнее   утверждение спорное, поскольку, с точки зрения К. Лоренца, любое  живое   существо и  человек,  в  том  числе,  активно  строит  свое  отношение  к  окружающей  среде на основе генетически предопределенной, т. е., фактически, априорной  программы.  В  этом  и  состоит,  согласно  К. Лоренцу,  рациональный  смысл концепции априорности для естествоиспытателя. Он четко   разграничивает такое понимание априорности  от кантовского. Априорность   трактуется им   как возникающая  в процессе   эволюции (т. е. апостериорно) приспособительная   способность   организма [9].
М. Борн   выдвигает    гипотезу, согласно    которой «математика   представляет собой обнаружение и
исследование    структур мышления», а    «явления имеют  свою  собственную  математическую  структуру,  непосредственно    выводимую   из опыта». «Переход  к   реальности совершается теоретической    физикой, которая   коррелирует    математические   символы   с наблюдаемыми явлениями» [2]. Именно   эти   зашифрованные   структуры явлений и рассматриваются физиками, по мнению М. Борна, как объективная реальность. Он  считает, что их вполне можно отождествить с кантовской   «вещью  в себе». Точка   зрения М. Борна на соотношение   научного взгляда и реальности, по   нашему мнению, является    недостаточно    обоснованной и, кроме того, противоречащей весьма обоснованной   позиции К. Лоренца.
Подход к   рассмотрению соотношения   научного   знания и реальности, опирающийся на современные естественно научные  знания, представлен в современной  эволюционной  эпистемологии.
Основоположником этого направления  принято считать К. Лоренца [7]. К. Лоренц полагает, что всякое познание  опирается на   взаимодействие   познающего   субъекта и   познаваемого  объекта,  которые  оба  одинаково  реальны.  Опираясь  на  данные современного   естествознания, он показывает, что наши   знания   дают   возможность   создать   подлинный   образ действительности, пусть и упрощенный, но   все-таки — действительности. Такой   вывод основывается   на идеях эволюционной теории    познания, согласно   которым   мозг с его функциями, в  особенности  с  его  когнитивными  способностями,  представляет  собой  результат биологической эволюции, причем биологически обусловленные  когнитивные  структуры  соответствуют  окружающему  миру,  потому  что они  сформировались  в  процессе  приспособления  к  нему  и  обеспечили   выживание  человека [8].
Таким  образом,  подход,  развиваемый  в  эволюционной  эпистемологии,  наиболее  приемлем  для  описания  соотношения  научного  знания  и реальности. Во-первых, он не  противоречит выводам современного    естествознания и, более    того, использует   их для  своих философских обоснований. Во-вторых, идеи, разрабатываемые в   эволюционной    эпистемологии, являются  в достаточной степени обоснованными. И, наконец, этот   подход  даёт   приемлемый, с точки зрения современной науки, ответ на  вопрос о   соотношении научного знания и реальности.
           Литература
  1. Баксанский О. Е., Кучер Е. Н. Современный когнитивный подход к категории «образ мира» // Вопросы философии. 2002. № 8. C. 52.
  2. Борн М. Моя жизнь и взгляды. М.: Прогресс, 1973. 176 с.
  3. Бунге М. Философия физики. М.: URSS, 2003. 320 с.
  4. Власова С. В. Наука и научное образование (в свете философии науки). Мурманск: Изд-во МГТУ, 2006. 296 с.
  5. Гудмен Н. Способы создания миров. М.: Идея-пресс — Праксис, 2001.
6. Гудмен Н. О создании звезд / Пер. М. В. Лебедева // Синергетическая парадигмаv. Когнитивно
коммуникативные стратегии современного научного познания. М.: ИФРАН,Прогресс-традиция,2004.
  7. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998. 493 с.
  8. Фолльмер Г. Эволюция и проекция — начала современной теории познания / Эволюция, культура, познание. М.: ИФРАН, 1996. 167 с. C. 39.
  9. Швырёв В. С. Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность. М.: