Результаты исследования, проведенного учеными клиники Майо в Рочестере, штат Миннесота, работающими под руководством профессора Жана Ван Дойрсена (Jan van Deursen), подтвердили эту гипотезу. Более того, оказалось, что избирательное уничтожение клеток, утративших способность к делению (находящихся в фазе «физиологического старения»), может предотвратить появление многих симптомов старения организма, начиная от атрофии мышечной ткани и заканчивая развитием катаракты.

Вступив в фазу физиологического старения, клетки утрачивают способность к делению и обновлению стареющих тканей. Для выяснения их предполагаемой роли в развитии ассоциированных с возрастом заболеваний ученые идентифицировали стареющие клетки в организме генетически модифицированных мышей, подверженных преждевременному старению, с помощью специфичного для таких клеток биомаркера p16Ink4a. На протяжении всей жизни животных им вводили препарат, избирательно индуцирующий гибель этих клеток за счет активации перфорирующего мембрану фермента каспазы 8. В клетках, не успевших состариться, этот фермент оставался неактивным.

Полученные результаты были более чем впечатляющими. Во всех тканях, стареющие клетки которых содержали активируемую препаратом каспазу 8, наблюдалось замедление процесса старения.

У таких мышей не было катаракт, а их сравнение с такими же трансгенными животными, не получавшими вызывающего гибель стареющих клеток препарата, выявило более высокие показатели мышечной массы, физической силы и количества подкожной жировой клетчатки. Что еще более важно, удаление стареющих клеток на более поздних этапах жизни животных замедляло прогрессирование уже имеющихся старческих болезней.

Результаты работы не только подтверждают теорию о токсичности стареющих клеток для организма, но и свидетельствуют о возможности создания препарата, избирательно воздействующего на эти клетки. В настоящее время исследователи начинают новую работу, посвященную изучения эффектов, оказываемых избирательным удалением стареющих клеток на мышей, процесс старения которых протекает с нормальной скоростью.

Наука и ненаука

«Не каждый вопрос заслуживает ответа»
(Публий Сир)

- Я помню, как на лабораторных работах по физике в студенческие годы у меня никогда не получалось то, что обещала методичка. Результат всегда бывал неожиданным и необъяснимым. Преподаватель обычно отшучивался ссылкой на «эффект присутствия» и на анекдоты из жизни великих физиков. И я как-то привык списывать такие неудачи на свою научную бездарность и неаккуратность: просто у нормальных физиков и опыт протекает нормально, а у нефизиков в опыте может произойти все, что угодно,
- А теперь Вы изменили свое мнение?
- А теперь я прочитал книгу В.И. Арнольда «Что такое математика?», и мне открылась совсем другая картина мира. Арнольд вспоминает о своей студенческой работе пятидесятых годов, в которой он рассмотрел поведение динамической системы с малым шумом (малой диффузией в фазовом пространстве). Вначале плотность вероятности начинает быстро расти около некоторых точек - аттракторов. Скорость ее роста определяется силой притяжения аттрактора. Быстрее всего она растет в окрестности одного из них,
- Ну да, и этот аттрактор называется в синергетике «параметром порядка». Герман Хакен софрмулировал «принцип подчинения», согласно которому все остальные аттракторы подчиняются самому быстро растущему, то есть параметру порядка,
- И оказался неправ, как это показал Арнольд за много лет до него. Оказывается, что победителем в этом соревновании притягивающих режимов может оказаться вовсе не параметр порядка.  Через некоторое время большую роль начнет играть не начальная скорость роста, а масса притягиваемых фазовых точек, т. е. размер так называемого бассейна аттрактора. Соответствующий аттрактору с наибольшим бассейном горб вероятности будет не обязательно самым высоким, но он будет иметь большую массу, определяемую не только высотой, но и шириной горба,
- «Поспешишь – людей насмешишь?»,
- Именно так. Или как говорится в известной японской танка: «Тихо, тихо ползи улитка по склону Фудзи – вверх, до самых высот». Однако соревнование аттракторов и этим не кончается. На следующем (гораздо более длительном) этапе медленное взаимодействие сложившихся около аттракторов горбов описывается так называемым туннельным эффектом: случайным (и редким) переходом из одного бассейна в другой за счет «диффузии». Арнольд называл этот  побеждающий в конце концов    аттрактор    «генеральным аттрактором», так как его так же трудно предугадать по начальной эволюции системы, как невозможно было предвидеть, кто будет следующим Генеральным Секретарем КПСС в пятидесятые годы. Но правильнее было бы назвать его «Божественным аттрактором», исходя из пословицы: «Человек предполагает, а Бог располагает»,
- Вы хотите сказать, что в Ваши студенческие лабораторные опыты вмешивался такой Божественный аттрактор?
- Вы угадали, именно это я и подумал. А потом подумал: «Но ведь на достаточно длительных временах первыми двумя процессами эволюции системы вообще можно пренебречь, и определяющим окажется только процесс случайного тунеллирования. Тогда что же изучает наука?»,
- Наверное, наука изучает и описывает системы в промежутках между актами такого тунеллирования?
- И это очень наглядно демонстрирует эволюция живых существ: новые виды всегда возникают среди незаметных маргиналов жизни. Причем их возникновение сопровождается различными бесполезными устройствами, вроде гигантских рогов или бивней. Гольдшмидт в свое время даже назвал их «перспективными монстрами». Постепенно «монстры» шлифуются отбором в направлении приспособленности к среде обитания. Но сам акт «творения» вида представляет собой тунеллирование в «Божественный аттрактор» Арнольда,
- То есть адаптивная эволюция видов – это наука, а процесс возникновения видов – это не наука? Вы это хотите сказать?
- Я хочу сказать, что внутри всякой науки существуют явления, которые этой наукой не описываются,
- Это Вы сейчас своими словами сформулировали теорему Геделя о неполноте описания,
- Правда? Я и не заметил – я думал о другом: в книге Арнольда я встретил  странное для физика высказывание Л.И. Мандельштама. Он говорил, что структурная устойчивость системы - свойство не системы, а свойство тех вопросов, которые мы об этой системе задаем. И что разумная задача исследования состоит в
том, чтобы найти такие  важные вопросы, ответы на которые уже будут обладать устойчивостью по отношению к малым изменениям типичной системы,
- Получается, что научной системой является совокупность ответов на научные вопросы. А  если при ответе на вопрос, система теряет   научную  описуемость, то это был ненаучный вопрос? Какой-то абсолютный релятивизм получается,
- А между  тем можно продемонстрировать подчинение самой реальности этому релятивизму,
- Например?
- Например, в квантовом эффекте Зенона,
- Это тот Зенон, который не мог догнать черепаху?
- Это Ахиллес не мог догнать черепаху, но Зенон тот самый, Элейский. Только апория другая – о том, что летящая стрела в каждое мгновение покоится, а потому не может двигаться. А эффект состоит в том, что если мы непрерывно наблюдаем нестабильную  квантовую   частицу – то   есть бесконечно часто измеряем ее состояние – распад частицы становится невозможным,
- Неужели это правда?
- Да, тридцать лет назад было продемонстрировано понижение скорости распада при наблюдении частицы, а предсказан этот эффект был еще в пятидесятые годы,
- То есть, измеряя частицу, мы задаем ей «научный» вопрос и этот вопрос заставляет ее существовать. А если не задаем ей такой вопрос или задаем вопрос не ей, то она исчезает – «туннелирует» в какую-то другую частицу-«аттрактор»,
- Ницше  говорил, что люди слышат только те вопросы, на которые в состоянии найти ответ. Похоже, что не только люди себя так ведут – это фундаментальное свойство мира, которое отражается и в способе его научного описания.

http://www.kobzev.net/index.php?module= … ssian&