Проблема взаимоотношений центральных систем регуляции с иммунной системой дискутируется в течение нескольких десятилетий. (1) обсуждая нейрогуморальные механизмы регуляции иммунологических процессов, формулирует общие черты строения функциональных   систем  следующим  образом:
а) состоят из   2-х частей — эффекторной (рабочей) части  и регуляторного аппарата;
б) характерно резкое усиление деятельности под влиянием причинного фактора (раздражителя); для   иммунной   системы   причинным   фактором  является антиген;
в) способность отвечать на адекватный раздражитель специфической внутренне присущей    системе реакцией; на каждый антиген   вырабатывается свое антитело;
г) адекватный  раздражитель в физиологических   условиях никогда не действует прямо на   исполнительный   орган системы; он  действует на   ее  воспринимающий аппарат;
д) на  эффекторные органы действует не сам раздражитель, а передатчик (медиатор, трансмиттер);
е) специфичность ответной реакции определяется взаимодействием раздражителя и воспринимающего аппарата;
     рабочий   аппарат определяет только общую специфичность.
Отсюда происходят практические соображения, из которых вытекает, что детерминантный аппарат иммунокомпетентной клетки после внешнего сигнала (интерлейкин, нейротрансмиттер и т.д.) вырабатывает программу, а в соответствии с нею рабочий аппарат этой же клетки реализует конечную цель своей деятельности. Например, после   пролиферативного   развития В-лимфоцит трансформируется в плазматическую клетку, которая "штампует" набор   антител по заданию   воспринимающего аппарата. Или, по сигналу мембраны естественные киллеры сенсибилизируются к определенным клеткам-мишеням. И т.д. Исходя из  изложенного, представляется неоправданным широкое применение с    лечебной    целью медиаторов   иммунной системы у онкологических больных. К примеру, интерлейкин-2, полученный    от гетерогенной или гомогенной особи, не может передать рабочему аппарату иммунной    системы специфическую программу, которая должна    быть выработана в результате   контакта    раздражителя и воспринимающего    аппарата у конкретного пациента. По-видимому, более рационально будет устранять дефектность взаимодействия мембраны и внутриклеточного аппарата с помощью набора   иммуномодуляторов, способных возбудить    продукцию    эндогенных    цитокинов    и   нейротрансмиттеров.
В литературе последних лет достаточно подробно отражено влияние системы гипоталамус-гипофиз-щитовидная  железа-надпочечники-половые железы на иммунитет. (2, 3,4, 5) отмечают, что   эндокринные и    нейромедиаторные механизмы имеют важное значение в модуляции функций клеток лимфоидного ряда, обосновывают необходимость целостности    норадренергической иннервации для нормального функционирования иммунной     системы тем, что    медикаментозная

симпатическая    денервация приводит к    резкому снижению первичного иммунного ответа, нарушению вторичного ответа при подкожном введении антигенов и ряду других дисфункций. Заключают, что   гипофиз    играет   существенную роль в регуляции иммунитета, так как после его удаления нарушается дифференцировка и выход малых лимфоцитов из сумки Фабрициуса. Доказывают тесное взаимодействие периферических нервов с региональными тучными клетками и формирование на этой основе локальных нейроиммунных регуляторно-гомеостатических единиц. (6) нашли, что супрессин-полипептид, происходящий    из    гипофиза, подавляет    пролиферацию    клеток и синтез ДНК в первичных   спленоцитах, в    клетках лимфоидных и нейроэндокринных пластических линий, не проявляя при этом цитотоксического эффекта. (7, 8) выделяют две формы нейроэндокринной     регуляции центральных и периферических органов иммунной системы: "стратегическую", направленную   на   модуляцию    клеточных резервов иммунной системы, и "тактическую", адресованную к    работающим в данный момент иммуноцитам. (9) отмечает, что при старении нарушается взаимодействие нейроэндокринной и иммунной систем, изменяется рецепция нейромедиаторов и гормонов лимфоцитами, уменьшается содержание   гормонов   щитовидной   железы  и   тимуса  в  крови.
(10,11) установили, что лютеинизирующий гормон вызывает дозозависимую стимуляцию пролиферации спленоцитов, стимулирет пролиферативную реакцию Т- и В-клеток    на ФГА и Кон-А, снижает активность естественных киллеров. Ряд авторов сообщают об иммуномодуляторной роли пролактина в созревании Т- и В-лимфоцитов мышей, о   его   способности    усиливать продукцию антител, о том, что лимфоциты выделяют в среду культивирования фактор, гомологичный пролактину и участвующий в процессе    активации    пролиферации    лимфоцитов (12, 13, 14), что пролактин и гормон роста   необходимы для    развития    иммунной системы и обладают иммуностимулирующими свойствами. (16) установили, что соматотропин и пролактин повышают    респираторный    взрыв у    макрофагов; этот феномен     блокируется добавлением антител против гормонов. (17) сообщают, что бромкриптин способствует уменьшению    бластов   в культуре лимфоцитов. (18) отмечает, что человеческие лимфоциты имеют рецепторы к пролактину, под влиянием стимуляции митогеном лимфоциты секретируют продукт наподобие пролактина; обсуждается способность пролактина и факторов роста активировать протеин-киназу ядер лимфоидных клеток. Обращается внимание на способность соматотропина усиливать функцию макрофагов, при этом активность гормона роста в отношении макрографов сравнивается с таковой гамма-интерферона (19, 20). (21) установили отрицательную обратную связь между соматотропином и соматомедином, наблюдали достоверную корреляцию уровня соматомединовой   активности и количества моноцитов, В-лимфоцитов, и отрицательную корреляцию с   количеством Т-лимфоцитов и величиной индуцированной ФГА реакции бласттрансформации лимфоцитов. При этом нашли, что соматомединовая активность повышена    у    онкологических больных, в том числе у больных раком предстательной железы. (22, 23) на   основании    экспериментальных    данных делают вывод, что гипоталамус      участвует   в   регуляции    активности    фагоцитирующих    клеток.
(24, 25, 26, 27) показали, что опиоидные пептиды стимулируют конформационные изменения и активность передвижения иммунцитов, а также пролиферацию Т-клеток, что бета-эндорфин может повышать продукцию интерлейкина-2. Имеются данные об усиливающем    пролиферацию Т-, В-лимфоцитов и тимоцитов действии фактора роста нервов, а также о   его    митогенных свойствах по отношению к тимо- и спленоцитам, и о дегранулирующем эффекте на тучных клетках (28, 29, 30). (31) приводит данные о зависимости интерлейкина-1 от   глюкокортикоидов, (32) отмечают, что наряду с эндогенными     опиоидами   на    иммунологические   процессы оказывает влияние и морфин.
На базе вышеперечисленных материалов получает развитие психоиммунология, отражающая     связь    между    мозгом, поведением и иммунными функциями. (33) опираясь на   многочисленные     клинические, эпидемиологические и экспериментальные данные делает     вывод, что взаимосвязь    иммунных и поведенческих реакций может осуществляться с помощью кортикостероидов, катехоламинов и нейропептидов. (34, 35) рассматривают возможность модуляции функций иммунной системы через центральную нервную систему, отмечают влияние гормонов и нейропептидов на иммунную систему, предлагают поведенческие реакции, обучение, нейропептиды    использовать    как сигнальные медиаторы. Описывают влияние на иммунную систему вазоактивного интестинального пептида, субстанции Р, соматостатина, пролактина, психологического статуса, шока, различных диет. Заключают, что нервная система распознает нарушения иммунологического гомеостаза, а некоторые    формы   поведения обладают    иммунорегулирующими      свойствами.
(36, 37) приводят   материалы   по влиянию эмоций на иммунитет. Признают, что одним из   путей    воздействия    эмоций на    иммунную    систему являются нейропептиды. У людей, переживших тяжелые психологические травмы (смерть близких, студенты первого года обучения, реакции на    врачебный диагноз и т.д.), снижен      клеточный и гуморальный иммунитет, в частности, понижена   функциональная активность Т-супрессоров. У таких людей чаще регистрируются инфекционные болезни, аутоиммунные расстройства, ревматоидный    артрит. (38) отмечают, что    чем   меньше выброс адреналина, тем выше степень   сохранности   иммунного статуса. Люди с    психоэмоциональным     напряжением и дисбалансом между   адреналином и норадреналином относятся к группе риска развития невротических состояний. (39) обобщает сведения о психонейроиммунологии, развивающейся    с   1964 года. Психоэмоциональный  стресс влечет существенные изменения в  иммунной системе. Нарушение механизмов нейропсихических и иммунных взаимодействий может вести к развитию патологических состояний. Среди факторов нервной системы, воздействующих на иммунную систему, перечисляет соматостатин (на активность цитотоксических Т-лимфоцитов), АКТГ, альфа-эндорфин, энкефалин (на продукцию антител), бета-эндорфин (на ответ Т-клеток на митогены, розеткообразование и активность нормальных киллеров), вазопрессин, окситоцин (на продукцию интерферона). Интерлейкины и продукты тимуса (интерфероны 3 типов, интерлейкин-1, тимозины) регулируют    активность    ряда    гормонов, влияют на экспрессию 1а детерминант на клетках    нервной    системы.
(40, 41, 42, 43, 44) считают, что    сдвиги  в    психологическом     состоянии, независимо от причин   их вызвавших,   играют решающую роль в   иммунокомпетенции организма, влияют на уровень заболеваемости. (45) обобщили данные о том, что нейроэндокринная система       является    связующим    звеном между ЦНС и иммунной системой, а молекулярной      основой этой     связи     являются     многочисленные гормональные факторы и     модуляторы, для    восприятия    которых на поверхности нейронов и лимфоцитов имеются специализированные рецепторы. Приводят доказательства существования параллельных осей: гипоталамус-гипофиз-надпочечники и лимфоциты-гипоталамус-надпочечники. Отмечают, что основой психосоматической медицины является положение о принципиальной      нерасчленимости    психики   и   организма. Среди болезней, в развитии которых эмоциональные факторы играют важную роль, перечисляют злокачественные    новообразования, коллагенозы, тиреоидиты, диабет, бронхиальную     астму  и  др.
Известен       ряд модуляторов   психонейроиммунологической сферы. (46) сообщают, что длительное   применение интерферона у человека может привести к развитию осложнений   психоневрологического     характера. (47) нашла, что тималин восстанавливает нарушенный      биосинтез    водорастворимых      белков в коре   мозга, нормализует показатели сохранения условного    рефлекса   пассивного избегания. (48) изучали психотропный      препарат досулепин и установили, что он     достоверно повышает активность естественных     киллеров. (49) получили         результаты, из которых следует, что серотонинергические   агонисты       увеличивали, а  дофаминергические и ГАМКергические уменьшали    концентрацию    бета-эндорфина     в лимфоцитах так же, как и в нервной системе. (50) сообщают, что индукция синтеза      антител    к  серотонину, возникающая при заболеваниях     ЦНС, может являться одним из механизмов дисрегуляции серотонинергической системы мозга, что приводит к изменению ЭЭГ, нарушению поведенческих реакций и обучения. (51) указывают на центральный характер    взаимодействия серотонинергической и допаминергической систем в нейроиммуномодуляции. (52) считает   иммунными   воротами    мозга тучные клетки, которые присутствуют в виде обособленной популяции, разделенной на 3 подвида: дуральные, периваскулярные,   паренхимальные. Они могут располагаться в непосредственной     близости   от    нейронов и   их    взаимодействие с последними находится под контролем фактора роста   нервов, нейропептидов и нейромедиаторов. Предполагается, что тучные   клетки мозга являются одним из функциональных      связующих   звеньев   между    нервной, иммунной   и   эндокринной  системами.
В нейроэндокриноиммунологическом взаимодействии видная роль принадлежит тиреоидным гормонам. (53) установили, что тиреоидный гормон восстанавливает чувствительность "старых" естественных    клеток-киллеров к действию интерферона и не влияет на активность ЕКК, индуцированную интерлейкином-2, а тиреотропный гормон, восстанавливает активность ЕКК, индуцированную интерлейкином-2, и не влияет на таковую, зависимую от интерферона. (54) установили, то тиреотропин-рилизинг гормон существенно   снижает   интенсивность реакции хемилюминисценции мононуклеарных клеток   периферической    крови     человека. (55) показали, что количественное соотношение субпопуляций Т-лимфоцитов   коррелирует с содержанием тиреоидных гормонов  в     крови. (56) нашли, что трийодтиронин оказывает влияние на синтез РНК и ДНК в тимоцитах и лимфоцитах периферической крови. (57) исходя из того, что возникающий   при    стрессе гормональный дисбаланс сопровождается изменением продукции   тиреоидных    гормонов, доказали дозозависимое иммуномодулирующее действие тироксина (Т4), которое проявляется    угнетением формирования антигенспецифических     Т-супрессоров и изменением функции предшественников Т-хелперов. (58) показали, что трийодтиронин играет физиологическую роль в экспрессии протеинов    печени. (59) воспроизвел    дозозависимый     эффект    влияния тироксина (Т4) на   способность Т-клеток к  кооперации при индукции    первичного иммунного ответа на эритроциты    барана. (60) показали, что интенсивность гуморального и клеточного иммунного     ответа    зависит не только от интенсивности и длительности  повышения уровня    глюкокортикоидов,    но и от    альдостерона, тестостерона,    трийодтиронина.
(61) считают, что антитела, блокирующие рецептор тиреоидного гормона, являются причиной   гипотиреоидизма   и    атрофии    щитовидной   железы при первичной микседеме.
(62, 63) облучали   микроволнами зону проекции щитовидной железы и получили иммунореабилитирующий    эффект, (64) — уменьшение Т- и В-лимфоцитов в периферической   крови. (65, 66, 67) обосновывают   положение о том, что иммунная система не только реагирует не тиреотропин, но и продуцирует его. Гипоталамо-лимфоидно-тиреоидная    ось и     гипоталамо-гипофизарно-тиреоидная ось обладают взаиморегулирующим влиянием. Имеется   существенная корреляция между реакцией гипофизарного и     лимфоцитарного тиреотропина на тиреотропин-рилизинг гормон. Вероятно, именно поэтому    нецелесообразно    корригировать функцию   щитовидной железы гормонами. В частности, в    условиях    опухолевого    роста более физиологично было бы восстанавливать тиреоидную дисфункцию через гипоталамо-гипофизарную и иммунную системы. (68) относит тиреотропин   к числу иммунорегуляторных нейропептидов, которые    продуцируются    клетками    иммунной    системы.
В 1980 году (69) писал: "...половые гормоны имеют малое, фактически нерегистрируемое значение для функционирования иммунной системы; даже полная кастрация     не оказывает на    нее существенного влияния". В течение прошедшего десятилетия    существенно изменились представления о    роли половых стероидов в регуляции иммунитета. Учитывая    сопряженность функций    иммунной и нейроэндокринной систем, мы    вправе говорить об    огромных адаптационных возможностях    этой   оси, если    даже полная    кастрация не    влечет четко регистрируемых изменений в   иммунной    системе.
(70) сообщает об участии глюкокортикоидов и половых гормонов в регуляции как клеточного, так и   гуморального    иммунитета, об их    способности    влиять на пролиферацию Т-клеток и      секрецию       иммуноглобулинов. (71) приводят     данные о том, что у обработанных эстрогеном мышей была снижена супрессорная активность и продукция    интерлейкина-2, а у обработанных тестостероном животных эти показатели были     нормальными    или повышенными.
(72) нашли, что эстроген усиливает гуморальный ответ у мышей-самок и кастрированных самцов. Рецепторы к эстрадиолу обнаружены в ретикулоэндотелиальном матриксе тимуса, а к прогестерону — у тимоцитов. Эстрогены стимулируют синтез иммуноглобулинов М, G, А в слизистой кишечника и бронхов. (73) выявили снижение Т-лимфоцитов, увеличение В-лимфоцитов и нулевых клеток у женщин с эндогенной или экзогенной   гиперэстрогенемией. (74) отметили      активацию ранних стадий дифференцировки макрофагов под действием диэтилстильбестрола и угнетение последующей дифференцировки. (75) показали, что иммуномодуляция функции лимфоцитов метаболитами эстрогенов опосредована мембраной этих клеток, а (76) — эстрадиол вызывает иммунодепрессивный   эффект.
(77) установили угнетение пролиферации лимфоцитов фармакологическими дозами тестостерона и    дигидротестостерона.
Значимость регуляторных влияний половых гормонов на иммунную систему отчетливо прослеживается по иммуномодуляторным свойствам семенной жидкости и ее компонентов. (78) выделили из тимуса быка спермин и спермидин, которые известны как ингибирующие субстанции и могут, по мнению авторов, осуществлять котроль роста в механизмах иммунорегуляции, взаимодействуя с находящимися там же стимулирующими веществами. Известно значение плазмы семенной   жидкости как ингибитора иммунных реакций (79, 80, 81, 82).
(83) сообщают, что в осуществлении двунаправленного контроля иммунной и репродуктивной функции участвуют сходные сигналы (нейротрансмиттеры, пептиды, гормоны и факторы роста). В   частности, лютеинизирующий рилизинг гормон участвует в раннем программировании нейроэндокринных и иммунных функций через специфические рецепторы, присутствующие в гипофизе, яичниках, тимусе. Важная роль этого гормона в эндокринной модуляции иммунной системы подтверждена тем, что он и его агонисты восстанавливают связанные со старением морфологические изменения в тимусе. (84) высказывает гипотезу, согласно которой семенники предоставляют уникальное микроокружение для "несвоих" антигенов за счет регулирования локальной иммунной системы, исходя из того, что сперматогенные    клетки в норме постоянно в течение жизни находятся    внутри   мужского     репродуктивного    аппарата, не   вызывая иммунного ответа, хотя на   этих клетках   находятся    несколько    высоко    иммуногенных     аутоантигенов.
Вероятно, в ходе эволюции с целью сохранения многообразной "самости", во многом благодаря гемато-тестикулярному барьеру, в яичке образовалась автономная иммунологическая зона, в которую выборочно проникают лишь отдельные сигналы из общего потока центральных (нейроэндокринных и иммунологических) импульсов. Именно те из них, которые не грозят отторжением зачаткам генетического материала, содержащегося в спермиях. По данным отдельных авторов предстательная железа также является иммунологически привилегированной зоной. Со времен Ф.И. Синицына (85) известны эндокринные связи между    предстательной      железой   и тестикулами (86, 87), что объясняет зависимость   заболеваний   предстательной    железы   от   уровня    тестикулярных гормонов.
Изменилось отношение к    кортикостероидам   как к   классическим иммуносупрессорам (88, 89, 90). (91) показал, что снижение числа лимфоцитов и моноцитов в периферической крови после введения глюкокортикоидов обусловлено перемещением клеточного    пула  из   сосудистого   русла  на    периферию.
На     кортикотропин-рилизинг гормон распространяются те свойства, которыми обладают     гипоталамические факторы в отношении влияния на иммуногенез. (92) установили, что кортикотропин-рилизинг гормон, индуцируя     синтез проопиомеланокортина в передней доле гипофиза, активирует также секрецию бета-эндорфина в клетках иммунной системы, при этом действует на лимфоциты не непосредственно, а     через     моноциты-интерлейкин-1, который и возбуждает В-лимфоциты к продукции бета-эндорфина. Авторы нашли, что глюкокортикоиды являются важными моуляторами    иммунной    системы, проявляя    особую    активность в отношении продукции    бета-эндорфина лимфоцитами. С одной стороны, они могут усиливать продукцию бета-эндорфина, увеличивая чувствительность В-клеток к интерлейкину-1, с другой — глюкокортикоиды могут снижать уровень бета-эндорфина, ингибируя индуцированную кортикотропин-рилизинг    гормоном продукцию бета-эндорфина на периферии. (93) показали, что   кортикотропин-рилизинг    фактор стимулирует пролиферацию В-лимфоцитов. По     данным (94) кортиколиберин    вызывает повышенную пролиферацию    лимфоцитов    как   в отсутствие, так и в   присутсвии Т-клеточных митогенов (Кон А, ФГА). Кроме того, этот нейроэндокринный гормон усиливал экспрессию рецепторов    интерлейкина-2 на    активированных Т-клетках, что    проявлялось 2-кратным увеличением     пропорции
Т-клеток, содержащих   рецепторы   интерлейкина-2 после культивирования лимфоцитов в течение 3-5 дней    в    присутствии    кортиколиберина.
Роль   центральных влияний в регуляции иммунитета заметна в механизмах взаимоствязи    функций    нейроэндокринной   и   иммунной систем, обеспечивается наличием    одних и  тех    же   полимодальных    рецепторов   на    клетках этих систем (95, 96). Поэтому     соединения, которые    влияют на нейроэндокринную систему, оказывают также    воздействие и   на    иммунную    систему. Учитывая    большую доступность для исследования    клеток     иммунной    системы, авторы    предлагают    изучать     последние с целью экстраполяции   данных на   нейроэндокринную систему. (97, 98, 99) перечисляют среди   медиаторов нейроэндокринной системы АКТГ, глюко-кортикоиды, катехоламины, гормон роста, человеческий хорионический гонадотропин, тирео-тропин, аргинин-вазопрессин, окситоцин, альфа-2, бета- и гамма-эндорфины, различные энкефалины, субстанцию Р, вазоактивный кишечный пептид и некоторые другие. Известны медиаторы иммунной системы, влияюие на нейроэндокринную систему: интерфероны, интерлейкины-1, 2, пептиды и фракции тимуса, компоненты СЗа и С5а. (100, 68) обнаружили продукцию лимфоцитами и макрофагами медиаторов нейроэндокринной системы: АКТГ, бета-эндорфина, энкефалина, хориогонадотропина, тиреотропина, пролактина. Эта продукция регулируется теми же путями, что и в нейроэндокринной системе. В В-лимфоцитах и макрофагах открыты уникальные способы расщепления проопиомеланокортина, предшественника гормонов гипофиза. Пептиды нейроэндокринной системы классически ассоциируются с иммунной системой. На этом основании авторы полагают, что эндогенные опиоидные пептиды являются межсистемными   посредниками    между ЦНС и      иммунной системой и что в основе    ряда     заболеваний может     лежать       дефект иммуно-эндокринного взаимодействия. (99) считают, что связи между нейроэндокринной и иммунной системами динамичны и    необходимы для нормального функционирования каждой из них. (101, 102) в механизмах взаимодействия       нейроэндокринной и иммунной систем обращают внимание на     принцип обратной связи, осуществляемый цитокинами и глюкокортикоидами, рецепторы к которым экспрессированы на лимфоидных клетках. В основе взаимодействия иммунной и нейроэндокринной систем предполагают способность активированных лимфоцитов и макрофагов передавать сигналы в головной мозг и контролируемые им структуры. Иммунная система может также представлять собой рецепторный орган, воспринимающий антигенный стимул и индуцирующий в ЦНС соответствующий тип реакций, зависящий   от гомеостатической программы. (103) считает, что иммуномодуляторная активность нейропептидов, как и нейротропные влияния иммуномодуляторов, подтверждают функциональную взаимосогласованность  обеих систем.
Иммунофармакологические свойства медиаторов нейроэндокринной и иммунной систем   неоднозначны. Глюкокортикоиды и эндогенные опиаты проявляют как супрессивное, так и   иммуностимулирующее действие в зависимости от дозы и условий эксперимента, тимозины могут противодействовать развитию стресс-вызванного иммунодефицитного    состояния (98).
(97) приводят результаты изучения механизмов индукции коротковолнового сна и гипертермии под действием интерлейкина-1. (95) отмечает, что эфферентные сигналы из гипоталамуса модифицируют функции иммунной системы, в регуляции которой задействована вся система гипоталамус-гипофиз-надпочечники. При болезнях возникает нейроэндокринная дизрегуляция иммунной системы. Установлено также афферентное влияние сигналов   иммунной      системы на ЦНС (введение антигенов приводит к различным нейроэндокринным изменениям). (104) проследили развитие реакций специфической      защиты при различных вариантах функционального взаимодействия ЦНС и    иммунной системы. (105) отмечают       нарушения гуморального и, клеточного иммунитета     при     различных нервных и психических заболеваниях и на этом основании ставят вопрос о возможной      разработке       новых подходов к их терапии с использованием иммуномодуляторов.
(106) установил, что вакцинальный стресс усиливает полиэндокринную и иммунологическую    недостаточность   у   детей  с   имомегалией.
Афферентные сигналы от иммунной системы к нервной также важны в механизмах взаимодействия     обеих систем. (107) выяснили, что гипоталамус человека иннервирован сетью нервных волокон, несущих интерлейкин-1 -1-бета рецепторы. Авторы делают вывод, что интерлейкин-1 может служить нейромедиатором, который опосредует различные метаболические  функции в острой фазе реакций организма, включая повышение температуры тела. (108, 109, ПО, 111) показали, что часть секретов иммунной системы (альфа- и гамма-интерфероны, тимический гуморальный фактор, гистамин, интерлейкин-1 и др.) способны   изменять электрическую активность области головного мозга, модулирующую     иммунную и нейроэндокринную секреторную активность, что обеспечивает взаимодействие обеих систем. (112) описали пептиды костного мозга (миелопептиды), обладающие   опиатоподобными свойствами и участвующие в межсистемных     взаимодействиях. (113) сообщает о     мурамилпептиде  и   его синтетических    аналогах, которые обладают адъювантным действием, способны индуцировать   коротковолновый    сон    и оказывать    пирогенный эффект. Обсуждает важную роль макрофагов   в   опосредовании    воздействия   мурамилпептида. Этот взгляд автор подтверждает тем, что продуцируемый макрофагами интерлейкин-1 также способен индуцировать   коротковолновый    сон   и   обладает   пирогенным   эффектом. (114) отмечают, что     рецептор к интерлейкину-6 сходен по своей структуре с рецептором к интерлейкину-1. Интерлейкин-6 секретируется фолликулозвездчатыми клетками передней доли   гипофиза, которые    предположительно регулируют функцию прилежащих секреторных   клеток   паракриновым способом, он оказывает пирогенное действие, принимает участие   в цитокинной связи между гипоталамусом и гипофизом. (115) предлагают модель   для поиска   афферентных    сигналов   от    иммунной системы к нервной с    помощью    синтетического трипептида. (116) показал, что секреция гипоталамусом   и    гипофизом гормона роста, кортикотропин-рилизинг фактора, тиротропин-ризинг гормона, АКТГ регулируется цитокинами    и эндотоксином, а под    влиянием    интерлейкина-1  и   сывороточного тимического      фактора из ткани     гипофиза  высвобождаются     бета-эндорфин  и   динорфин.
(117) анализируя   основные     пути и механизмы поступления информации от иммунной системы в    нервную в    процессе формирования    иммунного ответа, указывает на     нарушение взаимодействия   этих    систем под     влиянием       неблагоприятных    факторов     внешней среды. (118) установили, что взаимосвязь иммунной и нейроэндокринной систем регулируется через информационную РНК проэнкефалина, которая      обнаружена в      В-лимфоцитах     селезенки, лимфоузлов  и    костного мозга, а   также    в  тимоцитах. (119) нашел, что     интерлейкин-1 специфически активирует нейроны, секретирующие кортиколиберин. (120) установил секрецию Т- и В-лимфоцитами кортикотропина в ответ на   воздействие вирусов, митогенов и    кортикотропин-рилизинг гормона. При     этом   доказана идентичность    кортикостероидов, секретируемых нервными клетками и лимфоцитами. (121) характеризует     интерлейкин-1 как    стимулятор гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы, способный проникать через гаматоэнцефалический   барьер, отмечает, что пирогенный    эффект    интерлейкина-1    реализуется    с    участием  простагландинов.
(122, 123) описывают технику "иммунологической кастрации", которая открывает перспективу    новых подходов к лечению, например, рака предстательной железы. Исходя из того, что гипоталамус регулирует секрецию лютеинизирующего и фолликулостимулирующего гормонов путем продукции рилизинг-фактора лютеинизирующего гормона, авторы вводили последний на носителе вместе с полным адъювантом Фрейнда, что приводило к образованию анти-РГ-ЛГ антител, подавляющих функцию гонад (активная иммунизация). Через 3 месяца после последней из 4-х подкожных инъекций коньюгата у мышей наблюдалась инволюция тестикулярной ткани, атрофия семенных канальцев и полное остутствие сперматозоидов. Подавление репродуктивной функции самцов и самок имело обратимый характер. Естественная реверсия происходила по мере снижения уровня антител, а искусственная достигалась аналоговой терапией. Активная иммунизация не сопровождалась побочными эффектами. Следовательно, чтобы сработала цепочка гипомаламус-гипофиз-надпочечники-тестикулы (чтобы сигнал из гипоталамуса реализовался в тестикулах), необходимы три месяца. Это у здоровых половозрелых мышей. У пожилых отягощенных болезнями людей этот срок более продолжителен. А в клинике мы ждем    немедленный результат и, не получив его, заключаем: иммунокоррекция неэффективна, целесообразность использования иммунологических методов в лечебной практике сомнительна. Потому что доводим дело, как правило, до крайней точки, когда запас прочности организм исчерпал уже полностью. Поддерживающая же иммунокоррекция всегда создает резервы,    позволяющие   избежать кризиса. По нашим данным у мужчин с вторичным бесплодием терапия в комплексе с иммуномодуляторами нормалиует спермограмму     через 5-6 месяцев.
К числу посредников между иммунной и нейроэндокринной системами относятся эозинофилы (124), которые     продуцируют    субстанцию Р и вазоактивный кишечный пептид, идентичные обнаруживаемым в нейроэндокринной системе. Другие же иммунокомпетентные      клетки    продуцируют различные варианты вазоактивного кишечного пептида, которые связываются с той же или меньшей аффинностью с лимфоцитарными    и     интестинальными клетками, но со значительно меньшей аффинностью — с нейрональными    клеточными рецепторами. Эозинофилы содержат или вырабатывают    после активации ряд веществ, которые и обеспечивают их функцию: главный основной белок, катионный белок, пероксидазу, высокореакционные формы кислорода, лейкотриен С4, фактор, активирующий   тромбоциты (125, 126, 127, 128, 129, 130).
Особое место эозинофилов  в   иммунной   системе отмечают ряд авторов (131, 132, 133, 134, 135), обращая   внимание на их   способность оказывать   киллерный эффект под влиянием    стимулирующего    фактора,  выделяемого моноцитами и Т-лимфоцитами.
Таким образом, взаимосогласованность функций иммунной и нейроэндокринной систем следует считать фактом доказанным. Клинические проявления различных дефектов иммуно-эндокринного взаимодействия, по-видимому, многообразны и пока не поддаются перечислению по той причине, что, во-первых, они слишком многочисленны, во-вторых, недостаточно изучены. Например, как следует расценивать случаи нормотермии при инфекционных и вирусных заболеваниях? Что это? Признак наиболее устойчивой реактивности организма или результат патологических изменений в иммунной и нейроэндокринной системах? Скорее всего, в приведенной ситуации мы имеем дело с дефектом взаимодействия иммунной и нейроэндокринной систем. Вероятно, нарушается презентация антигена макрофагальной системой Т-хелперам вследствие гипопродукции интерлейкина-1, при планировании лечения конкретным больным, использовать при определении индивидуальных доз препаратов и т.д. Гемостаз было бы целесообразным рассматривать   как связующее и/или регулирующее звено в процессах взаимосогласованности иммунной и нейроэндокринной систем. И не только в качестве такого грубого механизма, как  тромбообразование в   месте контакта сенсибилизированной тучной клетки и антигена, что создает по мнению (166) препятствия для воздействия иммунной системы на антиген. Но и как результат каскада сигналов обратной связи с участием XII фактора (Хагемана) свертывания крови, кинин-калликреиновой системы и других    пока   еще   неизвестных   участников     формирования    иммунного ответа.
В плане нейроэндокринной регуляции местного иммунитета представляют интерес данные (103), который установил, что под прямым контролем нервной системы находятся тучные    клетки, на поверхности которых периферические аксоны образуют синапсоподобные контакты. Выделяемое из последних вещество Р, вызывающее дегрануляцию тучных клеток, действует,   как и АКТГ, соматотропин, брадикинин, опиаты и другие нейропептиды по своим механизмам, отличающимся от "классического" лиганд-рецепторного    влияния. Автор приводит данные в пользу гипотезы о рецепторно-независимом    взаимодействии   вещества Р с    тучной    клеткой, в ходе которого гидрофобная   порция   молекулы   нейропептида погружается в мембрану, а его гидрофильная часть, содержащая 2 или более положительно заряженных остатков, взаимодействует электростатически с отрицательно заряженными группами смежных эндогенных    мембранных белков и/или гликолипидов, уменьшая их латеральную подвижность в плоскости мембран. (167) обобщили данные, которые показывают, что субстанция Р действует на пролиферацию, гидролиз фосфатидилинозитола Т- и В-лимфоцитов, повышает синтез иммуноглобулинов, стимулирует хемотаксис, продукцию интерлейкина-1, фактора    некроза опухоли, фагоцитоз, продукцию ферментов моноцитарно-макрофагальными клетками, повышает фагоцитарную активность нейтрофилов, освобождение гистамина и генерацию лейкотриенов тучными клетками, экспрессию Fc-рецепторов и    цитотоксичность эозинофилов. Связывание субстанции Р с клетками-мишенями   происходит через поверхностные рецепторы. Повышенный локальный уровень субстанции Р в   результате     повреждения содержащих ее    нейронов может иметь значение в реализации   местных воспалительных процессов с участием клеточных элементов иммунной системы. Вероятно, через тканевой базофил иммунная система регулирует проницаемость капиллярной стенки, управляя таким образом рециркуляцией иммуно-компетентных клеток. Это предположение базируется на способности гепарина нейтрализовывать активность гиалуронидазы, известной как фактор проникновения. Ход событий   представляется так (168): на     появление      гиалуронидазы    в    зоне ее интересов тучная    клетка, расположенная    непосредственно    под   эндотелиоцитом, реагирует продукцией гепарина, который нейтрализует избыточное количество энзима, деполимеризующего     гиалуроновую кислоту межклеточных пространств, чем и способствует   поддержанию    уровня     проницаемости сосудистой стенки в физиологических     границах.
По-видимому, нельзя    сказать    заранее какой системе следует отдать предпочтение при анализе    патофизиологической и терапевтической     ситуаций. Примат, как нам кажется, принадлежит   той    системе, которая более всего связана с патогенезом заболевания. Аденома и рак предстательной   железы как гормонообусловленные и гормонозависимые опухоли требуют прежде всего разрешения нейроэндокринных проблем. Хронический простатит также    характеризуется    комплексом     гормональных сдвигов (86, 87). Иммунная   же  система, вероятно, играет вспомогательную роль, обеспечивая    полноценность как общих, так и   местных ответных реакций организма. Данную позицию обосновывает исследование (169), в котором изучали опио-дергическую иннервацию предстательной    железы и выяснили, что эндогенные опиоиды, ассоциированные с нервными волокнами и ганглионарными нейронами различных структурных элементов предстательной    железы, образуются   исключительно из проэнкефалина и выполняют важную   миссию   в  регуляции    тонуса    предстательной железы.
Как видно из вышеизложенного, при рассматриваемых патологических процессах не представляется    возможным "лечить" изменения каждого показателя отдельно (эндокринного, иммунного, гемокоагуляционного и т.д.). Если все же пойти по этому пути, неизбежны полипрагмазия    и    связанные с нею неконтролируемые изменения гомеостаза. Кроме того, назначение гормонов несет в себе комплекс неприятных последствий, присущих заместительной терапии. Другое дело — иммунокоррекция. Иммуномодуляторы    индуцируют цепь событий, порождающих резонанс в нейроэндокринной и   гемокоагуляционной системах, а также в эндотелии. Результат — воздействие на    гормональное зеркало и гемостаз более физиологичным методом, способным вызвать продукцию необходимого количества эндогенных гормонов соответственно    потребностям организма в каждом конкретном случае. Следует отметить, что    сдержанное отношение к применению гормонов не исключает назначения антиагрегантов и микродоз гепарина, которые мы используем в условиях поликлиники достаточно широко. На поликлиническом этапе с помощью иммуномодуляторов представляется возможным решить многие, практические задачи лечения больных, через включение нейроэндокринной системы вмешаться в проблемы "органного" уровня патологических    процессов больного (старческого) организма. Вероятно, к иммунокоррекции следует относиться как к методу, способствующему устранению гормонального   дисбаланса.
На примере изменения функций нейроэндокринной системы после коррекции иммунитета, гемостаза и эндотелия наглядно прослеживаются некоторые параметры взаимоотношений   общего и частного, резорбтивного и местного в целостном организме, а также появляются    основания для осознания факта функционирования перечисленных систем в составе    единого структурно-функционального комплекса, который контролирует и процессы     жизнеобеспечения и    контакт   организма   с  внешней  средой.
Сопряженность функций систем, образующих комплекс, позволяет устранять коммуникационный "полом", возникающий в результате нарушения межклеточных информационного   и     энергообмена. Ансамбль интегральных систем допускает возможность управления деятельностью комплекса извне, воздействуя на один из его компартментов. Такой путь подтвержден на примере лечения гормональных расстройств у больных хроническим простатитом, аденомой и раком предстательной железы без использования       гормонов (170, 171). Согласно имеющимся данным комплекс контурируется в виде механизма, интегрирующего на уровне целостного организма потенциал     отдельных     систем и    органов, направленный на успокоение хаоса в гомеостазе.
Какова   же иерархическая    последовательность   среди    участников комплекса? Кто из них выполняет   конечную, рабочую    роль, а кто   вырабатывает   стратегию или является посредником   между регулирующими и исполняющими структурами? Совершенно очевидно, что ни      нейроэндокринная    система, ни гемостаз, ни эндотелий не имеют средств ни для уничтожения генетически чужеродных субстанций, ни для детоксикации. Усилия этих систем сосредоточены на обеспечении полноценности иммунологических лизиса, фагоцитоза   и   цитотоксичности. Иными    словами, организм "вынимает каштаны из огня" руками   иммунной системы. Иммунные лизис, фагоцитоз и цитотоксичность аккумулируют в   себе значительную долю запаса энергии, генерированной совместными усилиями    нейроэндокринной    системы, иммунитета, гемостаза и эндотелия.
Как  же  оценить функцию нейроэндокриноиммунокоагулоэндотелиального комплекса в   клинике? Какую тест-систему следовало бы использоовать, чтобы в амбулаторных условиях    определять   показания для   адекватной коррекции расстройств, возникших на базе    нарушенных взаимодействий    систем, образующих комплекс? Выше было упомянуто, что иммунные лизис, фагоцитоз и цитотоксичность являются интегральным продуктом деятельности    нейроэндокриноиммунокоагуло-эндотелиального комплекса. Поэтому было бы логичным полагать, что интегральный    критериями оценки функций комплекса должны быть  именно   иммунологические   показатели.
Вместе с тем постепенно накапливаются сведения, в соответствии с которыми становится очевидным, что сложившаяся клиническая практика оценки иммунного статуса по количеству   иммунокомпетентных клеток периферического кровотока не всегда соответствует    истинному положению дел. Сомнения на сей счет порождаются данными о зависимости прогноза у онкобольных от     содежания    внутриопухолевых   лимфоцитов (чем больше лимфоцитов, тем благоприятнее   прогноз), которое не коррелирует, как правило, с числом лимфоцитов периферической крови, а также более благоприятными результатами    лечения   злокачественных новообразований в случаях использования средств, улучшающих    микроциркуляцию и проницаемость гистогематических барьеров. Вероятно, в патогенезе заболеваний, основой развития которых являются нарушения кооперации систем, составляющих комплекс, превалируют процессы, способствующие нарушению миграции эффекторов иммунитета. Сопряженность компартментов комплекса фокусируется на активации миграционных свойств иммуноцитов, чем и обеспечивается надежность основных функций иммунной системы: функции надзора, рециркуляции иммунокомпетентных клеток и прочих, зависящих от полноценности дрейфа лимфоцитов. Поэтому дополнительно к вышеизложенному анализу литературы было бы целесообразно остановиться на более подробной характеристике двух блоков освещаемой проблемы:
1) воздействии нейроэндокриноиммунокоагулоэндотелиального комплекса на миграционные свойства лимфоцитов,
2) роли эндотелия, регулирующего проницаемость стенки концевых сосудов (кровеносных и лимфатических), и этим самым обеспечивающим себе ключевые позиции в интеграции функций систем целостного организма.
Так, (172) показали в эксперименте, что наркоз угнетает траспорт лимфоцитов более, чем на 20 часов. Одновременно в эфферентной лимфе резко повышается уровень простагландина Е2. Местные воздействия на зону дренирования лимфоузлов уменьшали длительность    угнетения    транспорта    лимфоцитов до    2-5 часов; при этом повышался уровень   простагландина Е2.
(173) установили зависимость Между    гиперкортикостеронемией и перераспределением мигрирующих лимфоцитов. (174) высказали предположение, что регуляция    иммунного   ответа андрогенами связана с непосредственным влиянием гормонов на пролиферативно-миграционную активность стволовых кроветворных клеток. (175) показали, что гепарин изменяет миграцию Т-лимфоцитов вследствие угнетения продукции гепараназы последними. Стимуляция миграции лимфоцитов экстрактом нормальной     кожи и плазмой человека, а   также       фибронектином отмечена в работах (176, 177, 178).
(179) считают, что проникновение моноцитов из кровотока в ткани обеспечивается эндогенно связанной с их рецепторами урокиназой. (180) увязывают степень миграции лимфоцитов с активностью     протеинкиназы С, в частности, с ее способностью индуцировать сбрасывание рецептора хоминга, обусловленное ускоренным протеолитическим расщеплением на клеточной поверхности.
Роль интерферона в активации миграционных свойств лимфоцитов отмечают (181). (182) показали, что аналогично интерферону видоизменяет миграцию лимфоцитов ультрафиолетовое    облучение.
(183) добились изменения миграционной активности лейкоцитов с помощью гриппозной     вакцины, (184) — сополимером    акриловой кислоты, (185) — с помощью полного адьюванта Фрейнда, (186) — антигеном очищенного туберкулина, (187) — антигеном главного    комплекса       гистосовместимости, (188) — антигеном МоЗе. Продолжая    нить    рассуждений об ауторегуляции      механизмов миграции лимфоцитов внутри      иммунной системы, следовало бы    сосласться  на работу (189), которые нашли, что межклеточная    кооперация имеет важное значение в реализации хемотаксического ответа      альвеолярных макрофагов. (190) рассматривают пути иммунологического преодоления    гематоэнцефалического   барьера    посредством транссудации с патологическим поступлением белков крови, а также внутри-оболочечной продукцией иммуноглобулинов В-лимфоцитами или компонентов комплемента макрофагами и, возможно, астроцитами. Роль хомингрецепторов в миграционных процессах иммуноцитов рассматривают (191, 192). Зависимость миграции нейтрофилов от уровня продукции цитокинов установили (193, 194, 195).
Значительный интерес представляют исследования, отражающих значение миграционных    свойств лимфоцитов в развитии опухолевой болезни. (196) считают, что для реализации    реакции     противоопухолевого   иммунитета   необходимы:
1) выход    лимфоцитов из   кровотока   в    интерстициальное пространство,
2) движение     клеток   через    внеклеточный    матрикс в область роста опухоли,
3) распознавание эффекторными клетками опухолевых клеток-мишеней путем межклеточного   контакта   и   связывания рецепторов адгезии,
4) связывание Т-клеточных рецепторов с антигенами гистосовместимости и опухолей,        5) лизис опухолевых клеток.
Авторы высказали предположение, что опухолевое микроокружение подавляет движение лимфоцитов через внеклеточный матрикс и тем самым является одним из механизмов ускользания опухолей от реакций противоопухолевого надзора. Из карцином почки и меланом выделяли лимфоциты, инфильтрирующие опухоль. Показали, что миграция этих лимфоцитов через коллагеновые мембраны полностью отсутствует. Длительная (19-35 дней) инкубация лимфоцитов с интерлейкином-2 восстанавливала способность к миграции. Однако, кратковременная обработка лимфоцитов, инфильтрирующих опухоль, интерлейкинами-1, 2, 3,4 или интерферонами была неэффективна. Роль внеклеточного матрикса опухолевого микроокружения в процессах миграции злокачественных клеток, с одной стороны, и лимфоцитов — с другой, показали Knudson и соавт. (1991), которые установили, что опухолевая клетка выделяет гиалуронанстимулирующий фактор, побуждающий фибробласты активно продуцировать гиалуронан, цементирующий межклеточное вещество.
На резкое подавление функции внутриопухолевых макрофагов указывают (197), Воздействие на процессы миграции лимфоцитов и опухолевых клеток через секрецию цитокинов, привлечение вторичных эффекторных клеток, влияние на рецепторы внеклеточного матрикса с помощью фибронектина, ламинина, коллагена с целью управления миграцией    иммуноцитов     отражено  в работах (198, 199).
(200) используя      радиометку, на изолированной от общего кровотока опухоли показал, что в     первые часы после подключения опухоли к общему кровотоку ни в паренхиме ее, ни в строме меченых клеток не было. Через 9 часов гранулоциты и агранулоциты во все возрастающем количестве обнаруживались в опухоли, одновременно метка регистрировалась в ядрах эндотелиоцитов, фибробластов, опухолевых эпителиоцитов и других клеток.
(201) установили, что лимфоциты из лимфатических узлов, дренирующих опухоль, содержат популяцию лимфоидных клеток, способных генерироваться в цитотоксические лимфоциты после соответствующей обработки и пригодны для иммунотерапии опухолей. (202) показали, что лимфоциты и лейкоциты имеют общий путь миграции из интерстициальный ткани в просвет лимфатических сосудов по интраэндотелиальному каналу: приближение клеток к эндотелиальный стенке, вхождение и движение по каналу и выход в просвет лимфатического сосуда, что не требует специализированных сайтов для контакта мембран эндотелиальных и мигрирующих клеток, как это бывает в случае транс клеточного механизма миграции. Роль эндотелия как структуры, контролирующей миграцию лимфоцитов через сосудистую стенку в очаг воспаления, также отмечают (203, 204).
(205) установили, что эндотелиальные клетки секретируют моноцитарный хемоаттрактант, с помощью которого происходит аккумуляция моноцитов в очагах воспаления. (206) показали, что живые эндотелиальные клетки в зависимости от дозы оказывают мононуклеарным клеткам крови или хелперный или супрессорный эффект. Роль эндотелия в   ангиогенезе    злокачественных    опухолей отмечают (207), а (208) указывают, что окислы азота, продуцируемые эндотелиоцитами, способны опосредовать цитолиз опухолевых  клеток.
Ряд авторов   обращают внимание на возможность изменения состояния эндотелия с помощью иммуноактивных веществ. Так, (209) установили, что альфа-интерлейкин-1 и гамма-интерферон являются потенциальными модуляторами экспрессии антигенов на внешней мембране эндотелиальных клеток. (210) показали, что в результате синергичного действия протеолитических ферментов и биооксидантов, секретируемых нейтрофилами, последние осуществляют цитолиз эндотелиоцитов. Воздействие на адгезивные свойства эндотелия с помощью    различных     цитокинов и иммуномодуляторов отразили (211, 212, 213, 214).
(215) доказали, что продуцируемая  эндотелиальными клетками окись азота является мощным  гипотензивным   средством   и  играет роль в развитии гипотензии у онкологических     больных, лечившихся    фактором    некроза опухоли или интерлейкином-2. (216) нашли, что стимуляция сосудистых эндотелиальных клеток интерлейкином-1 усиливает выработку фактора, увеличивающего выживаемость эозинофилов. Подобный эффект   отмечен   и  при   воздействии    глюкокортикоидами.
Интегрирующая   роль    нейроэндокринной    системы в процессах взаимодействия систем, образующих    нейроэндокриноиммунокоагулоэндотелиальный комплекс, обоснована в   работах   ряда     исследователей. (217) формулируют      двунаправленные    коммуникации    между    иммунной и    нейроэндокринной    системами следующим образом:
1) клетки иммунной системы способны к синтезу пептидных нейроэндокринных гормонов,
2) на поверхности клеток иммунной системы для этих гормонов имеются рецепторы, которые практически не отличаются от рецепторов, расположенных на клетках нейроэндокринной системы,
3) нейроэндокринные гормоны оказывают существенное влияние на клетки иммунной системы,
4) лимфокины    обладают сродством по отношению к    нейроэндокринным тканям.
(218) заключают, что мозг способен воспринимать информацию, представляемую иммунной системой. (219) показали, что в условиях продолжительной перфузии гипоталамуса крыс интерлейкином-1 in vitro происходило повышение секреции кортикотропин-рилизинг фактора. (220) установили, что культивируемые in vitro передние клетки гипофиза способны к спонтанной секреции больших количеств интерлейкина-6. (221) изучали эффект человеческого интерлейкина-1 на ректальную температуру и выработку гормонов у самцов крыс и нашли, что внутривенное введение интерлейкина в дозе 0,5 мг приводит к гипертермии и значительному повышению концентрации кортикостерона, а при более высоких дозах интерлейкина достоверно повышалась также концентрация кортикотропин-рилизинг гормона и АКТГ.
Вывод о существовании нейроэндокриноиммунокоагулоэндотелиального комплекса подсказывает возможность воздействия на нейроэндокринную систему посредством коррекции    иммунитета, гемостаза   и   состояния  эндотелия. Реальность такого подхода была подтверждена нами (222) на клинических моделях, когда после применения иммуномодуляторов, а также    средств, воздействующих    на тромбоцитарный гемостаз и эндотелий, изменялись гормональные показатели у больных хроническим простатитом, аденомой и раком предстательной железы без использования гормонов. Иммунопрофилактика, предпринятая    нами среди больных с повышенным онкологическим риском, привела   к убедительным результатам: в течение 7 лет у находившихся под наблюдением    360    больных    хроническим простатитом и аденомой предстательной железы рак в простате не развился ни разу, а в группе пациентов, которым иммунопрофилактика    не       проводиласть (660 чел.) рак      предстательной железы установлен   в 21 случае.
Иными словами, имеются основания расценивать    прддерживающую иммунокоррекцию     как фактор, понижающий степень энтропии в гомеостазе и этим самым способствующий    обратимости процессов в системе онкобелок-онкоген. Наличие последнего, по всей видимости, следовало бы расценивать в качестве интегрального показателя, характеризующего     интенсивность   хаоса  в   целостном организме.
Если учесть, что согласно второму закону термодинамики при самопроизвольном уменьшении    энтропии неизолированной системы энтропия окружающей среды одновременно возрастает, а энтропия системы в целом (неизолированная система + окружающая среда) при этом может оставаться постоянной, то вполне допустимо, что появление автономной раковой опухоли в каком-либо регионе (что равноценно усилению мутационного процесса) может сопровождаться понижением мутационного риска в других регионах организма-хозяина, за счет чего уровень суммарного мутагенеза в целостном организме будет оставаться постоянным до тех пор, пока локальная опухоль не подавит местный иммунитет и вокруг себя и в отдаленных регионах до такой степени, что мутагенез получит преобладание над иммуногенезом повсеместно. Вероятно, о степени упорядоченности    межсистемных взаимодействий можно судить и по клиническим признакам, указывающим на наличие опухоли, и по лабораторным данным, свидетельствующим о наличии злокачественного процесса.
Суммируя, отмечаем, что хаос во внутренней среде организма порождает рак, беспорядочное, неподвластное    центральным регуляторным механизмам деление клеток. Хаос    есть    хаос. Как   тьма    порождает   чудовищ, так хаос в гомеостазе порождает рак.