Д.м.н. В.П.Лапшин, к. физ. -мат. наук И.З.Немцев Московский НИИ скорой помощи им. Н.В.Склифосовского

Определение потенций различных доз лекарственных препаратов проводится в гомеопатии на основе анализа лекарственного патогенеза заболеваний и до сих пор носит чисто эмпирический характер.
Вместе с тем, общебиологическое значение закона подобия определяет попытки расшифровки механизмов действия доз не только на основе лекарственной картины болезней человека, но и на других биологических объектах, на базе анализа теоретических предпосылок учения Ганемана и современных научных концепций и гипотез.
Одной из таких попыток является выяснение механизма ответных реакций биологического объекта на действие малых доз светового облучения, основанное на   гомеопатических  принципах.
Светолечение очень широко применялось в начале нашего века. Но затем, начиная с 20-х годов, развитие методов   светотерапии   приостановилось в связи с бурным   расцветом   химиотерапии.
В 70-х годах начался новый этап развития методов светолечения, заключающийся в применении лазерного излучения в лечебных целях. В настоящее время можно констатировать общебиологическое действие низко-интенсивного лазерного излучения, т.е. установлено, что при локальном воздействии лазерного луча на поверхность тела развивается комплексная ответная реакция клеток, тканей и внутренних органов человека.
Механизмы лечебного действия низкоинтенсивного лазерного излучения до сих пор остаются неясными. Не определены даже первичные акцепторы излучения разных длин волн, которые вызывают лечебный эффект. Поэтому в клиниках в настоящее время существуют различные подходы к выбору доз лазерного облучения.
В своих многолетних клинических исследованиях мы придерживаемся гомеопатического принципа: малые дозы лечат, большие дозы повреждают.
С целью проверки этого принципа нами были проведены исследования по воздействию лазерного ультрафиолетового излучения на заживление экспериментальных ожоговых ран у 100 крыс линии Вистар. Прототипом такого способа лечения послужил феномен световой репарации повреждений, вызванных жестким ультрафиолетом.
Известно, что ультрафиолетовый свет с длинами волн 240-280 нм является сильным мутагенным фактором, вызывающим повреждения в различных тканях. Основным механизмом повреждения является образование димеров нуклеотидов ДНК под действием коротковолнового ультрафиолета. Это приводит к мутациям или гибели клеток и тканей.
Двадцать лет тому назад был открыт эффект самостоятельного восстановления генома в поврежденных ультрафиолетом тканях. Этот эффект получил название темновой репарации. В то же время было открыто другое явление, заключающееся в том, что обработка тканей длинноволновым ультрафиолетом или видимым светом после повреждения коротковолновым ультрафиолетом частично снимает повреждения последнего. Это явление получило название световой репарации или фотореактивации.
Механизм   фотореактивирующего   действия света с длинами волн 300- 600 нм заключается в том, что   фотореактивирующий   фермент   образует комплекс: поврежденная ДНК + фермент. При действии света этот комплекс распадается с образованием восстановленной ДНК и фермента, который вновь может репарировать   поврежденную   ДНК  при   активации  фермента светом.
Кинетику этих процессов можно выразить следующей схемой элементарных актов:
ДНК + hv- ДНК*
ДНК* + фермент + hv-ДНК
где ДНК — молекула ДНК; ДНК* — поврежденная молекула ДНК; hv — квант света с частотой v.
Уравнения кинетики показывают, что количество повреждений зависит только от дозы облучения и прямо пропорционально дозе, а количество репараций зависит от количества молекул фермента, поскольку непременным участником каждого акта репарации является молекула фермента. Поэтому при больших дозах облучения длинноволновым ультрафиолетом процесс повреждений ДНК превалирует над процессом репарации, поскольку на все повреждения не хватает репарирующего фермента. При малых дозах облучения процесс репарации превалирует над процессом повреждений ДНК длинноволновым ультрафиолетом, поскольку процесс репарации катализируется (ускоряется) репарационным ферментом, а процесс повреждений не катализируется.
Наряду с   проанализированной выше   прямой   фотореактивацией   имеются и другие механизмы  фотореактивации. Например, обнаружен тип  фотореактивации, имеющий пик в спектре действия 340 нм, связанный с задержкой скорости роста и, как следствие этого, увеличением времени протекания и эффективности репарационного процесса.
В настоящее время известно более 20 генов, контролирующих процессы репарации и более 20 ферментов, которые участвуют в процессах репарации при активации их светом. Однако при любом механизме биологического действия света можно, аналогично проведенному выше анализу кинетики фотопроцессов, теоретически доказать гомеопатический принцип: малые дозы облучения лечат, большие дозы повреждают.
Для проверки этого теоретического принципа нами были проведены экспериментальные исследования. В исследованиях применялась следующая экспериментальная модель: на ощипанную спинку крысы, находящейся в наркозе, накладывалась смоченная спиртом салфетка, горение которой в течение 2-3 минут обеспечивало образование ожога III В — IV стадии. После отторжения некроза начиналось проведение лазерного ультрафиолетового облучения ожоговых ран в дозах от 1 до 100 Дж за один сеанс.
Экспериментальные исследования показали, что воздействие малых разовых доз ультрафиолетового лазерного излучения (от 1 до 10 Дж) на термически поврежденные ткани приводит к заживлению тканевого дефекта гладким и мягким рубцом, не выступающим над интактными участками кожи с формированием полноценного волосяного покрова в отличие от грубых келоидных рубцов обожженных крыс в контроле.
При больших разовых дозах длинноволнового ультрафиолетового лазерного  излучения (от 50 до 100 Дж) лечебный эффект используемого в настоящих экспериментах  импульсного азотного  лазера  с длиной  волны 337 нм и мощностью  40 мВт, сменяется  на повреждающий, и результаты в основной группе  оказываются   хуже, чем в контрольной.
Таким образом, гомеопатический  принцип  эффективности  использования малых  доз  воздействия  получил у нас экспериментальное  подтверждение.
Клиническое использование этого принципа при выборе доз лазерного облучения 500 больных с ожогами, переломами костей и инфарктом миокарда приводил к положительному клиническому эффекту.
Несмотря на то, что повреждения органов и систем у больных разного клинического профиля различны и, соответственно, различны методики лазерного облучения, положительный лечебный эффект от проведения лазерной терапии получен во всех клиниках НИИ скорой помощи им. Н.В.Склифосовского, применявших лазеры в соответствии с принципами гомеопатии.
|Читать

Апрельский номер журнала Nature рассказывает об экспериментах Винсента Кларка, нейробиолога из Университета Нью-Мексико (США). Кларк обнаружил, что  транскраниальная  стимуляция мозга постоянным током (transcranial direct-current stimulation, tDCS) повышает способность к обучению. По условиям эксперимента группе добровольцев надлежало играть в компьютерную игру DARWARS Ambush!, разработанную для тренировки военнослужащих, направляемых в Ирак.
Ее суть заключается в выработке умения замечать объекты, скрытые на фоне сложного ландшафта. Посредством электродов, прикладываемых к голове, испытуемые во время игры получали 30-минутную электростимуляцию на правой стороне мозга. Участники, которым подавался ток силой 2 миллиампера, показали результаты в два раза лучшие, нежели те, кто подвергался стимуляции током величиной всего 0,1 мА. «Они  обучались  быстрее, но у  них нет никаких предположений или  внутренних ощущений насчет того, почему это происходило», — говорит Кларк. Ученый рассматривает tDCS в  качестве  способа  практически разделить механизмы обучения и сознания. По его словам, данная область исследований «в скором времени испытает  взрывной   рост и   даст   нам  множество  новой информации, в то же время, поставив перед новыми вопросами».
В 2000-е годы начало складываться понимание, за счет чего возникает наблюдаемый  эффект  от  tDCS. Постоянный  ток  создает  в  ткани  мозга   электрическое   поле, которое  изменяет  разность  потенциалов между  сторонами  клеточных  мембран. Так  называемая  «анодная» стимуляция, при  которой ток направлен к электроду, приводит  к  деполяризации  нейронов, в  результате  чего повышается их готовность ответить  спайком  на  поступивший  сигнал от других клеток. Соответственно, «катодная» стимуляция, при которой ток течет  от электрода, вызывает  противоположный  эффект, увеличивая  разность потенциалов  между наружной  и   внутренней   сторонами  мембран  и  тем  самым  снижая  возбудимость нейронов. Совсем недавно нейрофизиологам из Калифорнийского технологического института  удалось  экспериментально  показать, что  внеклеточные  электрические  поля  действительно  изменяют  характеристики потенциалов действия нервных клеток.
Согласно  фармакологическим  исследованиям, в  районе  синаптических  контактов под воздействием электрического  тока  увеличивается  производство   NMDA-рецептора. Это усиливает  пластичность нервной  ткани, временно  придавая   ей  состояние, при котором  нейроны  склонны  перестраивать свои соединения  в ответ на внешний стимул, такой как обучение новому поведению. Например, в 2009 г. Леонардо  Коэн из  Национального института  неврологических  расстройств (Мэриленд, США) показал, что  tDCS  улучшила   способность  испытуемых  обучаться  простым упражнениям на координацию, причем это улучшение сохранялось спустя три месяца после эксперимента.
Помимо  ускорения  процессов  обучения, стимуляция   мозга   оказывает  влияние на ряд  других свойств психики. В частности, эту  методику  всерьез  рассматривают  как перспективное средство для лечения депрессий, посттравматических   стрессов, задержек    речевого и   психического развития, других нервных расстройств. В 2007 г. Фелипе Фрейни из Центра  неинвазивной  стимуляции  мозга (Бостон, США) и Паоло Боджо из Университета Маккензи (Сан-Паоло, Бразилия) открыли  любопытный  эффект tDCS.
Оказалось, что  воздействие  постоянным  током  на  область, расположенную  выше  виска, так называемую  дорсолатеральную   префронтальную  зону, приводит к тому, что человек становится менее  готовым  к  принятию   рискованных  решений. В рамках эксперимента ученые попросили студентов поиграть в незамысловатую игру, где нажатие на клавишу наполняло воздухом изображенный на экране воздушный шар. Чем сильнее получится раздуть шар, тем больше виртуальных денег достается участнику.
В то же время, если шар лопнет, все накопления теряются.
Испытуемые, к  которым  применялась   tDCS, вели   себя   более осторожно и останавливались раньше тех, кто не  подвергался   воздействию. По словам   Боджо, этот результат можно использовать для лечения разного рода   зависимостей, при   которых людям   не   достает «тормозящего контроля» своих  поступков.
Эти и ряд других аналогичных экспериментов  позволяют заключить, что даже слабого и непродолжительного, как  в  случае    tDCS,   воздействия   поля на  мозг достаточно, чтобы улучшить его работоспособность. Вместе с тем  неизбежно  возникают по   меньшей мере два вопроса: 1) почему более   эффективный   режим в   естественных  условиях   выключен и 2) насколько велик потенциал стимуляции в плане усиления когнитивных способностей человека. В целом об ответах говорить пока рано, однако   эксперименты  нейробиолога  Аллана Снайдера дают на этот счет определенную пищу для размышлений.
Профессор Снайдер руководит Центром по изучению сознания в Сиднее (Австралия). Он  утверждает,  что   каждый  из нас обладает   возможностями, которые демонстрируют так называемые саванты, люди с экстраординарными способностями. В нормальном мозгу эти возможности присутствуют, но подавлены высокоуровневой  обработкой   информации, организующей   целостное   смысловое  восприятие. У савантов же доступ к сырым,  необработанным  данным не блокирован, и они  пользуются непосредственно тем, что содержит  мозг. К сожалению, чаще  всего  такой  открытый   доступ   сопровождается   аутизмом, однако   бывают  исключения. Например, умственно   и   психически   здоровый  Орландо Серелл (Orlando Serell) стал помнить   подробности   каждого  дня  своей  жизни  после того, как  в  возрасте 10 лет ему в голову попал бейсбольный мяч.
У обычного человека   высокоуровневую   блокировку   можно   временно  снять  методом   низкочастотной транскраниальной    магнитной    стимуляции. В экспериментах   Снайдера магнитные  импульсы  направлялись  в   левую   переднюю    височную     долю   (LATL) испытуемых, после  чего у них наблюдались   заметные   улучшения   способностей   в   рисовании, чтении и  счете. Зона LATL участвует в   семантической   обработке  и  формировании    категорий, а  магнитное  воздействие   в чем-то аналогично  временному  подавлению  этой  области. В результате, как  предполагает Снайдер, высвобождается   активность   правого   полушария, и  человек  начинает  воспринимать  поток  низкоуровневых  данных, идущих оттуда.
Профессор предполагает, что фотографическая память, перемножение чисел в уме, умение хорошо рисовать и прочие  способности   савантов, — всё это свойства, характерные  для  любого  мозга. За исключением того, что  саванты   имеют   к ним доступ, а у остальных он перекрыт активностью левого полушария. Но гипотетически можно научиться воздействовать на мозг таким образом, чтобы снять искусственное торможение и получить эти удивительные возможности. Если Снайдер прав, нас ожидают времена, когда в распоряжении людей появится когнитивный усилитель, и они будут использовать его в своей деятельности.
Применение    магнитной   стимуляции,   как  и  транскраниальная   стимуляция  постоянным   током (tDCS), представляют   собой    неинвазивные   методы   воздействия, которые  помимо   очевидных   достоинств имеют один недостаток. Вследствие того, что  источник  поля  располагается   на   поверхности черепа, затронутым  оказывается  лишь  небольшой   слой коры, дальше которого стимуляция не оказывает никакого влияния. Однако  в  мозгу   существуют   структуры, находящиеся  достаточно глубоко, и  подача   электрического тока  на  них  также   приводит  к  удивительным  и  благотворным   для человека результатам. Чтобы добраться до этих структур, ученые используют   метод  глубокого  вживления   электродов в ткань мозга.
В  отдельных случаях, если в мозг вставить электрод и подать на него напряжение, у человека пробуждаются неожиданные воспоминания. Первым это зафиксировал Уайлдер Пенфилд в 1950-х. Он лечил пациентов от эпилепсии с помощью  глубокой электростимуляции (Deep Brain Stimulation, DBS). Во время процедуры люди оставались в сознании и подробно описывали свои ощущения. При подаче тока перед их глазами возникали различные сцены из их жизни. Прошлое буквально врывалось в настоящее: пациенты видели происходящее, слышали голоса, звуки, запахи. Они узнавали своих знакомых, родственников, окружающую обстановку, могли назвать точное место в городе, где «находились» в тот момент. При этом отдавали себе отчет в том, что в реальности лежат на операционном столе в Монреале, одновременно существуя в двух мирах. Воспоминания не были статичны. Они разворачивались с естественной скоростью, словно соматический опыт переживался вновь. Часто вспоминалась музыка — пациенты слышали песню, которая развивалась от фразы к фразе, от припева до куплета так, что они могли подпевать. Один и тот же фрагмент произведения можно было вызвать из памяти, вновь подав ток на электрод. Примечательно, что задействованные нейроны активировались во второй раз легче, откликаясь на меньшее напряжение.
Время от времени исследователи повторяют результаты, описанные Пенфилдом. По понятным причинам они могут быть   только   побочным  эффектом  эксперимента, так как глубокая  электростимуляция требует хирургической   операции и  применяется   только в  лечебных целях. В 2008 г. журнал Annals of Neurology сообщил о случае с 50-летним пациентом, которого пытались лечить от ожирения методом DBS. Внезапно это вызвало у   него  яркое переживание   эпизода 30-летней давности. Он оказался в парке со своими друзьями. Среди людей он также увидел свою девушку того периода жизни. Одежда   окружающих   соответствовала прошлому времени, люди  в  парке   разговаривали. Воспоминание было цветным. Интересно, что повышение напряжения с 3 до 5 вольт приводило к тому, что сцена становилась более живой и детальной. По всей видимости, огромное количество фрагментов нашей жизни хранится где-то глубоко в нейронах и остается навсегда скрытым от нашего внимания.
Помимо   оживления   воспоминаний   глубокая    стимуляция   порой   способна   буквальным образом оживить нечто   более  важное — сознание человека. Стоит отметить успешный эксперимент целой команды медиков и неврологов, которые  сумели   восстановить   ключевые функции мозга у мужчины, шесть с половиной   лет   находившегося   в   состоянии  минимального   сознания. В результате разбойного нападения в 1999 г. он получил обширные повреждения головы и потерял способность к коммуникации и целенаправленному поведению.
Как позже показали томографические исследования, некоторые важные участки коры остались нетронутыми, но не функционировали. Это обстоятельство заинтересовало ученых. Они предположили, что в результате травм был отключен механизм, активирующий кору. Ключевая роль здесь принадлежит таламусу — структуре, в которой   происходит   обработка   и интеграция   практически всех сигналов, идущих в кору большого мозга от спинного, среднего   мозга, мозжечка  и   базальных   ганглиев. По мысли медиков, если подвергнуть электростимуляции   ядра   таламуса, это  может   привести к   пробуждению сохраненных участков коры. Однако  таламус   находится   глубоко   в   мозгу, поэтому  никакая     неинвазивная техника до него не достанет. Единственная возможность — внедрить электроды хирургическим путем.
После долгих обсуждений, касающихся в основном этических коллизий, возникших в связи с оперированием человека без его согласия, процедура была исполнена. Практически сразу же, в первые два дня работы электродов, состояние пациента заметно улучшилось. Он стал держать глаза открытыми продолжительное время и отзываться на голоса, поворачивая голову. Ученые, однако, были вынуждены сделать паузу на 50 дней, чтобы удостовериться, что улучшение не является неизвестным эффектом хирургического вмешательства. Затем  на   протяжении    18 недель   таламус    стимулировали   различными   сочетаниями частоты и   продолжительности    возбуждений, дабы  найти  наилучший   вариант.
Больной фактически вернулся к жизни. Он стал отвечать на вопросы, мог держать в руках предметы и двигать конечностями. Он начал глотать пищу, а ведь до этого шесть лет его кормили через гастрономическую трубку. Его мать в интервью для прессы едва сдерживала слезы: «Теперь мой сын может говорить, есть и смотреть кино. Он может пить из кружки. Он может выражать боль. Он может смеяться и плакать...» Это был первый случай, когда методом глубокой стимуляции мозга (DBS) удалось вытащить пациента из состояния минимального сознания.
Как видно из вышесказанного, стимулировать мозг можно разными способами, приближая к нему электрическое или магнитное поле либо помещая источник непосредственно внутрь головы. Однако стоит упомянуть еще один вариант: мозг получает стимуляцию даже тогда, когда электрический ток подается на другую, правильно   выбранную, часть   тела. И  эта  часть  тела — язык. Экспериментально показано, что электротактильная   стимуляция   языка   заметно   улучшает   координацию   движений, чувство равновесия и владение   речью  у  людей, испытывающих   трудности   в  результате  травм мозга или болезни.
Исследования в данном направлении проводит наш соотечественник Юрий Данилов, возглавляющий Лабораторию тактильной    коммуникации и    нейрореабилитации   в   Университете   штата  Висконсин (США). По его словам, эта технология   позволит   разработать  новые  клинические  приложения   неинвазивной нейромодуляции   для  травм   мозга, рассеянного   склероза, инсультов, болезни   Паркинсона и, кроме того, расширения   возможностей  сенсорных  систем   человека.
Большая часть описанных методов стимуляции мозга всё еще требует специального оборудования и не выходит за пределы медицинских центров и научных лабораторий. В то  же  время  насчет   tDCS   существуют серьезные  опасения: чтобы   воспроизвести  опыт   в домашних   условиях, достаточно   пары  проводов, резистора   и   обычной    9-вольтовой батарейки. Если   такой   прокачкой   мозга станут пользоваться обычные   люди (например, студенты перед экзаменом), это   даст  им   преимущество и, что более существенно, сформирует  в   обществе   условия, подталкивающие   граждан к  использованию подобных устройств. Научный прогресс, как обычно, несет с собой разнообразные следствия, а задача человека разумного — достойно в них разобраться.
|Читать

                                         Г.Л.  Апанасенко

Одним из основных положений общей теории медицины является положение том, что категория "здоровье" является более  общей в сравнении с  категорией "болезнь. Болезнь — частный случай здоровья, когда резервы его снижены или имеются его дефекты. Таким образом, основные усилия социального института, который мы  называем  здравоохранением, должны быть направлены на "управление" здоровьем, не болезнью, как это имеет место, к сожалению, на практике.
Процесс управления складывается из нескольких этапов: сбор и анализ информации об объекте управления, принятие решения, его реализация, контроля эффективности (обратная связь). В то же время, если болезнь — вполне конкретна и "осязаемая" категория, то  здоровье — категория   абстрактно-логическая. Мы хорошо себе представляем, что здоровье — это некое состояние, которое характеризуется эффективным выполнением  индивидом  своих биологических и социальных  функций А для того, чтобы характеризовать это состояние, мы вынуждены  использовать   различные  модели, в  той   или иной степени отвечающие   поставленным   в  дефиниции  здоровья   задачам (определение степени оптимальности   реализации   функций).
В качестве моделей для прямой  характеристики  индивидуального  здоровья настоящее время используются: биологический  возраст, гомеостатический  потенциал  и  энергетический  потенциал. Каждая из этих моделей имеет свои преимущества и недостатки, однако лишь  последняя  максимально приближена потребностям  практического здравоохранения, т.к.  пригодна  для осуществления массового скрининга без использования сложного оборудования квалифицированного   персонала. Кроме   этого, с использованием   указанной модели  можно  получить   информацию, которую не могут дать иные модели. Одной из таких информационных характеристик является так называемый "безопасный"  уровень   здоровья.
Под "безопасным" уровнем здоровья понимается  такой  энергопотенциал  биосистемы (организма, личности), который в данных конкретных условия препятствует  возникновению  патологического  процесса, а  при его наличии — хорошо его  компенсирует и  препятствует  его  прогрессированию . В качестве критериев  энергопотенциала  биосистемы  могут  быть  использованы мощность и эффективность  процессов аэробного  энергообразования (максимальное потребление кислорода - МПК  и порог анаэробного обмена — ПАНО) или  экспресс-методы,  его характеризующие . Чем больше потенциал  аэробного энергообразования,  тем  система  устойчивее (жизнеспособнее) или, иными словами,  уровень   резерва   индивидуального   здоровья  выше.
При снижении резервов здоровья за некий порог вначале развиваются эндогенные  факторы риска, затем формируется  патологический процесс и возрастает  риск  смерти . 
Количественная характеристика "безопасного" уровня здоровья может быть дана  как в  прямых   показателях — в метаболических   единицах (МЕТ) или МПК, так и   косвенных: физической    работоспособности, уровня    развития   физического качества общей выносливости, уровня  здоровья, определяемого по системе экспресс-оценки . Эти  данные   представлены   в  таблице 1.

Используя  материалы  популяционных   исследований максимальной аэробной способности, полученные в разные годы, можно отметить  важную  закономерность, касающуюся   биологической    природы   современного человека: за последние 30-40 лет популяционный уровень максимальной  аэробной способности   существенно   снизился  и  в среднем   выходит  за  пределы  безопасной зоны соматического здоровья (рис. 1). В этом и заключается непосредственная причина эпидемии хронических  неинфекционных  заболеваний, поразившей   промышленно   развитые   страны со второй половины XX века.
Какие   же   механизмы лежат в основе развития патологии при выходе индивида   из "безопасной" зоны здоровья?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо  вспомнить  некоторые  особенности   энергетического   метаболизма. В качестве  основного  субстрата  для   энергообразования (накопление макроэргов) используются углеводы  и  жиры. Наиболее   мобилизуемыми  и доступными субстратами являются углеводы (глюкоза   крови, гликоген печени и мышц), а  наиболее   энергоемкими — жиры. При  повышении требований к организму (например, при физической нагрузке) интенсификация    энергообразования   проходит    несколько   стадий: расход запаса макроэргов — анаэробное   окисление  углеводов — аэробное   окисление углеводов — окисление   жиров (жирных кислот).
Для аэробного окисления субстратов до воды и углекислого газа при интенсивном   энергообразовании   необходимы   следующие условия: 1) достаточная плотность   митохондрий в реципиентной ткани, которая позволяет удовлетворять требованиям  ресинтеза АТФ  аэробным путем; 2) промежуточные продукты   обмена  не должны   лимитировать    скорость   метаболических   реакций в цикле Кребса; 3) достаточная   доставка  кислорода  к   цепи   транспорта электронов в митохондриях. Если аэробная форма утилизации субстрата лимитируется, подключается механизм анаэробнго метаболизма, который поддерживает необходимую скорость  продукции АТФ. Момент подключения механизмов   анаэробной   энергопродукции   обозначается как порог  анаэробного обмена. Этот  порог   выражается в единицах   мощности работы (Вт) или же процентах   потребления   кислорода   от   максимума  аэробной  мощности.
У   нетренированных   людей  ПАНО  находится на уровне 40-45% от МПК, у тренированных — 65-70%, у   спортсменов   экстракласса — 80-90% от максимальной   окислительной    мощности.
МПК и  ПАНО   могут   изменяться    независимо   друг от  друга  и обнаруживают    большую   индивидуальную    вариабельность. Но  при   снижении  МПК   почти   всегда   снижается   и   ПАНО. Более   того, темпы     падения ПАНО при   гипокинезии   или  воздействии   иных  факторов могут  превышать  темп  падения  МПК.
Уровень  ПАНО  является  важнейшим   показателем   эффективности (экономичености)  энергообразования. И это связано, прежде всего, с тем, что при энергозатратах  выше  уровня   ПАНО  эффективное   аэробное    энергообразование   преимущественно   за    счет   жиров (1 г жира — 8 ккал) сменяется  малоэффективным    анаэробным  энергообразованием  за   счет углеводов (1 г глюкозы — 4 ккал). Главный   же  фактор   снижения эффективности энергетического   метаболизма   заключается   в следующем: при аэробном окислении 1   молекулы  глюкозы  образуется  36 молекул  АТФ,  при   анаэробном — всего 2. Таким   образом  общая  эффективность     энергообразования    снижается   в   36 раз! При   этом жиры в  качестве   энергетического   субстрата  в   анаэробных  процессах  уже не  используются. Именно это является причиной того, что активность   ферментов, обеспечивающих   гликолиз, с  возрастом   увеличивается, также   как  увеличивается  и  глюконеогенез (образование углеводов из аминокислот). Одновременно  с возрастом (так же как и при физической  детренированности) вследствие  незначительного  использования   жиров  в метаболизме   увеличиваются   размеры    жировых  депо, развивается   липоидоз   внутренних   органов. В    крови  и  тканях повышается   общее  содержание  липидов, изменяется  концентрация и   соотношение  их   фракций. Именно  эти   изменения в   липидном   обмене  являются  основой    развития     атеросклеротического    процесса.
Возрастание   роли   гликолиза  в общем   энергетическом    метаболизме    отмечается   даже  в миокарде и мышечном слое сосудистой стенки, что, естественно, тоже  не   является  благоприятным  фактором.
Все это вместе взятое приводит  к   гипоэргии (недостаточному образованию энергии) и   прежде   всего в органах с высокими ее затратами. Недостаток макроэргов вызывает активацию генетического аппарата клетки, приводя к гиперплазии   и   гипертрофии ткани.
Аналогичный   процесс   наблюдается при   коронарном   артериосклерозе, сопровождающемся явлениями гипертрофии миокарда ("коронарогенная гипоксическая   гипертрофия"  по   Ф.З.Меерсону).
Следует   указать и   на   еще одно   важное   обстоятельство, нередко приводящее   в   замешательство    кардиологов: у лиц, профессиональная деятельность которых  связан- с большими энергозатратами, отсутствует   кардиопротекторный   эффект    физической нагрузки. Так, по  данным Karvonen , обследовавшем   несколько сотен   лесорубов   и   городских    жителей — мужчин, у  первых  более  выражены и эндогенные   факторы  риска    развития   сердечно-сосудистых   заболеваний (толщина жировой складки НА  животе, уровень   гиперлипидемии   и   т.п.), так и последствий   этого  повышенного  риска: у 8% обследованных лесорубов на электрокардиограмме   выявлены   следы   перенесенного   микроинфаркта    против 3%   у    городских  жителей. В  основе  этого, казалось  бы, парадоксального   факта — тот   же  механизм: резкое   ограничение   утилизации    жиров   при  физической нагрузке  выше   уровня  ПАНО.
Вторая  патогенетическая цепочка, к появлению которой  предрасполагает  гипоэргия — повышение  аутолиза (отмирания) клеток тканей организма и возрастание   титра  противоорганных   аутоантител. Аутолиз — естественный процесс, но он   может  стимулироваться   функциональной  нагрузкой, особенно, если   нагрузка   превышает   энергетические  возможности субстрата. Степень  аутолиза и соответственно титра противоорганных аутоантител   напрямую    зависит   от  функциональной надежности   клетки, во  многом  определяемым  резервом   ее    энергопотенциала.
В качестве   иллюстрации   приведем результаты исследования миокардиальных     аутоиммунных    реакций   после   физической   нагрузки до отказа   у    тренированных     и  не  тренированных  молодых  мужчин (рис. 2).
Из этих и других данных следует, что после функциональной нагрузки, превышающей энергетические возможности субстрата, наблюдается усиление аутоиммунных реакций всех типов, стимулированных  тканевыми   антигенами сердца, печени,  скелетных   мышц и др. Выраженность   реакций зависит от мощности и эффективности  процессов   энергообразования: чем меньше уровень ПАНО, тем   выше   проявления     аутоиммунных  реакций. В  этих  же исследованиях выявлена   обратная  корреляционная  связь (ч=0,511-0,980) между интенсивностью    кардиогенных    аутоиммунных   реакций   иммунокомпетентных клеток, повышенное  образование   противоорганных    аутоантител   и   аутоиммунных   комплексов при увеличении  аутолиза  клеток, вызванного    гипоэргией, определяют   механизмы снижения  уровня   иммунного ответа на чужеродные антигены-атипические    клетки, эндогенную и экзогенную бактериальную   инфекцию   и   т.п. Все  это   ведет   к   повышению   риска развития    злокачественных   новообразований   и    инфекционных    заболеваний. Этот риск существенно   возрастает, когда   уже с  уровня  бытовых и профессиональных нагрузок   резко   снижается   эффективность   энергообразования  за  счет  падения  уровня   ПАНО.
И, наконец, третья   патогенетическая   цепочка также  формируется  вследствие относительного выключения   жирового   субстрата из энергетического метаболизма и накопления  его  в  тканях и крови. Речь идет о   понижении   реактивности  тканей  к  инсулину и формированию в связи с этим нарушений толерантности к углеводам и предпосылок к развитию инсулин-независимого диабета.
Атеросклероз, злокачественные  новообразования, диабет ("зловещая триада" по выражению В.М.Дильмана) — ведущие причины смерти современного человека. Эту же триаду иногда называют "нормальными болезнями" старости. Корни развития  этих    состояний, как   показано в  данной статье, — в  снижении  мощности и эффективности энергообразования, а также в относительном исключении жиров из энергетического метаболизма. Эффективный путь предотвращения подобного развития ситуации — повышение эффективности аэробного  энергообразования, в   частности  за  счет  систематической  физической нагрузки   на  уровне  аэробно-анаэробного  перехода. Этот  же  путь — идеальный вариант  первичной  профилактики   хронических   неинфекционных  заболеваний.
|Читать

остеохондроза,
- защемления нервных окончаний,
- межпозвоночной грыжи,
- артрита, полиартрита и артроза,
- проблем связанных с варикозным расширением вен,
- простатита,
- импотенции,
- дисфункции яичников,
- нарушения кровообращения,
- вялости и пониженной работоспособности,
- нестабильного артериального и внутричерепного давления.
Помимо этого стельки являются эффективным средством для:
- снятия напряжения с мышц ног;
- повышения половой активности;
- лечения импотенции (возникшей вследствие нарушения кровообращения);
- стимуляции надпочечников;
- повышения тонуса;
- снятия боли и отека при межпозвоночной грыже (совместно с медными аппликаторами);
- снятия боли и вывода излишков солей при остеохондрозе;
- общей активизации кровообращения;
- улучшение тока лимфы;
- нормализации кровяного давления;
- для ускорения восстановления костных тканей при переломах;
- борьбы с грибковыми образованиями ног;
- укрепления иммунной системы;
- коррекция и восстановление биоэнергоритмов;
- повышения тонуса мышц матки;
- предотвращения образования спаек в органах малого таза;
- у беременных женщин использование стелек активизирует кровоснабжение малого таза. Это важно, поскольку кровоснабжение плода и внутренних органов матери ухудшается из-за постоянного давления растущего плода на кровеносную систему нижней части таза, что негативно сказывается на здоровье беременной женщины.

|Читать

О многообразных целебных свойствах меди, и в частности ее эффективном действии при ушибах, сращивании переломов, люди знали еще с древних времен, Сейчас установлена важная роль этого элемента в обмене веществ, происходящем в соединительных (кожных, хрящевых, костных) тканях животных и человека. Новые сведения о влиянии меди на формирование скелетного остова получили ученые научно-исследовательского института питания Минздрава УССР (г. Киев).
Они изучили питание более чем трех тысяч школьников в различных районах
Украины и сопоставили содержание меди в рационах' ребят с их ростом. Как оказалось, дети выше среднего роста потребляли медь в достаточном количестве, а дети ниже среднего роста— меньше нормы. Причем низкорослые школьники получали в своих рационах на 50—60 процентов меньше меди по сравнению с высокорослыми,
Параллельно ученые провели эксперименты на сорока растущих белых крысах. Животных разделили на две равные группы, В первой, контрольной, крысы ежедневно получали по 45 миллиграммов меди (в соответствии с нормой), а во второй — почти в два раза меньше. Спустя некоторое время исследовали срезы костных тканей животных. У всех крыс второй группы в тканях обнаружились значительные нарушения: истончение костей, образование пристеночных полостей в костномозгозых каналах. Головки бедренных костей у крыс контрольной группь   полностью отвердели, а у крыс второй группы -— остались мягкими, состоящими из хрящевой ткани.
Ученые проанализировали процессы, протекающие с участием меди в хордо- и остеобластах — клетках, из которых впоследствии развиваются хрящевые и костные ткани, И пришли к выводу, что при недостатке меди в этих клетках снижается активность ферментных систем и замедляется белковый обмен. В результате происходит как замедление, так и нарушение роста костных тканей.

|Читать

Крупнейший вирусолог академик медицины Виктор Жданов еще 11 лет назад, признав бессилие науки перед «королем вирусов» - гриппом, сказал, что победа над ним возможна лишь лет через 30-50, когда в достаточной степени разовьется генная инженерия. И сегодня решению этой проблемы медики предрекают неблизкое будущее.
Химик же Георгий Власенко утверждает, что изобрел универсальную вакцину, с помощью которой грипп и другие инфекции можно было победить еще 15 лет назад, если бы Минздрав не препятствовал клиническим испытаниям его препарата.
Он болел 11 тысяч дней. Подхватил опасную дозу радиации при научных лабораторных исследованиях, заработав хронический эрозивный гастрит. С тяжелым обострением попал в больницу. Врачи назначили ляпис - нитрат серебра. От этого лекарства Георгий Яковлевич отказался: - Я уж лучше «святой водицей»...
Лечащий врач не возражал. Применяемый при лечении язвы желудка нитрат серебра, растворясь, образует, кроме полезных ионов, и яд - азотную кислоту. А в той воде, которую Власенко готовил сам, ионы серебра содержались без довесков вредностей. Через 75 дней самолечения он забыл, что такое больной желудок. Было это лет 20 назад.
Вторым его пациентом стала собственная собака. Отправившись с ним по грибы, нализалась то ли поганок, то ли мухоморов. Ночью её «выворачивало», думали, что издохнет. Власенко впрыснул в пасть водицы, собака, уснув часа на два, проснулась, как ни в чем не бывало.
Утром прибежали соседи - у шестилетнего Вовочки температура и рвота, а в деревне никаких лекарств. Он дал свою водицу, а через несколько часов зашел навестить. Мальчик был в веселом настроении, смотрел мультики. Вечером дачники уехали в город, а вернувшись через неделю, принесли Георгию Яковлеви¬чу корзинку яблок и попросили еще водички, на всякий случай.
При чем же здесь грипп? - спросите вы. А притом, что уже много лет те, кто пользуется лекарством к.х.н. Георгия Яковлевича Власенко - гриппом не болеют. Препарат в течение суток нормализует температуру, за 2-3 дня устраняет все проявления вирусной инфекции. А еще, по свидетельству врачей, быстро и без осложнений лечит стоматиты, инфекционные заболевания уха, горла, носа, парадонтоз, цистит, воспаления глаз.
Что же это за диковинный препарат? Та самая «серебряная вода», бум которой мы пережили, кто помнит, в середине 60-х годов?
О целебных свойствах ионов серебра известно давно. В тридцатые годы украинский академик А. Кульский успешно работал с растворами ионизированного благородного металла, но в связи с открытием высокоэффективных сульфаниламидных средств и антибиотиков препараты из серебра были вытеснены и почти перестали применяться в медицинской практике.
Двадцать восемь лет назад, получив от своего деревенского приятеля пузырек с серебряной водой, Георгий Яковлевич отнесся к очередной панацее весьма скептически: как ученый, экспериментатор, исследователь ни что не принимал без доказательств. Даже прочитав и изучив книгу Кульского, не поверил всему написанному, ведь зачастую изобретатель приписывает своему детищу свойства, которые желает видеть. Но, когда довелось в экстремальной ситуации на себе убедиться в лечебном эффекте подаренного пузырька, Власенко вплотную занялся исследованиями, поехал в Киев к Кульскому и стал собирать материал. Наткнулся на сообщение, где мимоходом упоминалось, будто ионы серебра и меди вместе сильнее действуют на некоторые микроорганизмы, чем отдельно. Стал готовить не просто серебряную воду, а «ионизированный раствор серебряно-медной композиции», как впоследствии в разных официальных бумагах называли его изобретение. В пику антибиотикам (противникам живого, так переводится «анти-био») Власенко дал своему препарату название «геобиощит», по-латыни: геобиоскутула.
Суть изобретения, на которое он имеет патент, состоит в том, что если ионы серебра угнетают в какой-то степени жизнедеятельность болезнетворных бактерий и вирусов, тем же свойством в некоторой мере обладают и ионы меди, то вместе ионизированные медь и серебро наповал убивают возбудителей инфекций, не разрушая при этом защитных сил организма.
Власенко первый применил это в медицине и ветеринарии. В деревне, где он поселился, была свиноферма, там от колибактериоза (попросту поноса) сильно гибли поросята. Власенко предложил директору совхоза Юрию Павловичу Соколову (ветврачу по образованию) для лечения сосунков свой препарат. После соответствующей обработки через 2-3 дня все 100 % поросят выздоровели. Затем в Средней Азии в порядке эксперимента более 20 тыс. поросят лечили от этого расстройства различными препаратами, наибольший процент выживаемости дала обработка серебряной водой - 98,6 %. Антибиотик синтомицин, к примеру, помогал всего в 70 % случаев.
Когда у Георгия Яковлевича накопилось достаточно фактов высокой эффективности своего лекарства, он    пошел   в  Минздрав с   предложением   провести   совместные   углубленные  исследования и, если «геобиощит» того   заслуживает,  дать   ему   «зелёную улицу»   в   медицинскую  практику, научно определив   целебные    концентрации    ионов, оптимальные    условия   получения, способы и сферы применения    препарата. Тут-то   и    начались  мытарства, которые длятся уже полтора десятка лет.
Разрешение на исследование препарата Минздрав не дает. Хотя Георгий Яковлевич собрал несколько папок с письменными отзывами медиков в пользу этого лекарства.
Врачи Центральной клинической больницы АН в разгар гриппозной эпидемии применили на себе препарат Власенко и, отметив «явно выраженное положительное действие, высокую активность в отношении патогенных бактерий и вирусов», так и не добились разрешения на запуск установки для электролиза воды.
Нижневартовские медики с разрешения горздравотдела, в условиях стационара пролечили-таки 250 человек по методу Власенко. В 70 % случаев отмечалось полное выздоровление и ни одного отрицательного результата.
В первой городской больнице Москвы проверяли, как будет вести себя стафилококк в присутствии этого препарата, оказалось - гибнет. А ведь это бич наших стационаров, избавляясь от которого иной раз приходится выламывать больничные стены, так въедлив, живуч и опасен этот микроб, ничто его не берет.
В какой-то момент, казалось, удача улыбнулась изобретателю-химику. Он получил поддержку в Академии наук, Мосгорздравотделе, городской СЭС. Испытания препарата наметили провести на заводе имени Лихачева. Наметили... с тем и оставили энтузиаста-одиночку. Кому это нужно, кроме него самого? Хотя о своем препарате он слышал похвалу из уст медицинских светил первой величины. Вот и недавно один академик медицины, внука которого Георгий Яковлевич вылечил своей живой водой, укоризненно попенял:
- До каких же пор вы не будете использовать свои разработки?
- Вы были моим пациентом, чем помогли? - ответил уставший от многолетнего замалчивания его трудов Власенко.
В ворохе его переписки с инстанциями натыкаюсь на одну бумажку, которая объясняет все, и звонить ни к чему. На предложение обсудить изобретение Власенко ученому секретарю комиссии по научным основам медицины президиума АН ответили: «Что касается обсуждения этой темы в научном аспекте, то, видимо, прежде, чем ставить такой вопрос на комиссии должны быть подобраны все необходимые научные материалы каким-то институтом (лабораторией) и сама инициатива такого обсуждения должна исходить не от частного лица».
Если испытания препарата, изобретенного энтузиастом-одиночкой, к тому же медиком и химиком, утверждающим, что синтетическая фармакология вредна и не нужна, и предлагающим лекарство из натурального сырья, - если эти испытания подтвердят его эффективность, что тогда делать Институту гриппа, НИИ вакцин и сывороток, заводам по производству антибиотиков, лабораториям генной инженерии? Неужели эпидемиологи и фармакологи всерьез боятся остаться без работы?
Кстати, автором нового метода лечения простудных заболеваний ионизированными водными растворами серебра называют сейчас болгарского врача Б. Джегова. В результате проведенных исследований доказано, что доктор Джегов снимет заболеваемость у детей в 25 раз. А препаратом Власенко, между прочим, уже заинтересовались фирмы из Америки, Индии, Англии и Японии. Но он продавать его за рубеж не хочет - о нашем с вами здоровье печется.
|Читать

Доктор
биологических наук
Е.В.Ротшильд,
Институт проблем экологии и эволюции

им. А.Н.Северцова РАН
РАССЛЕДОВАНИЯ

Фактология — печальная и странная
Об инфекционной болезни, вызываемой вирусом иммунодефицита человека, или сокращенно ВИЧ (ее называют  также  синдромом  приобретенного   иммунодефицита— СПИД), в   наше   время, наверное,  наслышаны     все. Эпидемия  этого  заболевания  в  конце XX века стала    фактически    всемирной. То   есть   это уже пандемия. Действительно  новая  чума.
Именно так. Число умерших от  СПИДа   насчитывает   уже  миллионы. И тем не менее, несмотря на буквально титанические усилия, современная   медицина до сих пор не  располагает надежными   средствами   борьбы  с этой  инфекцией. Хотя, признаем, известно о ней уже довольно много. В частности, подробно изучены  природа  возбудителя недуга, близкие  ему  формы  микроорганизмов, способы  передачи заразного начала, клиника    заболевания,  всяческие    сопутствующие   болезни.
Вкратце напомним. Возбудитель     СПИДа     принадлежит    к     группе   ретровирусов. Характерное   свойство вирусов этой группы — способность  легко    внедряться    в    генетический    аппарат    хозяина и, не   проявляя    своих    патогенных    свойств   неопределенно долго, иногда по 10-20 лет, сохраняться   в  организме (персистировать). Но вот проходит этот срок, и клинически выраженные формы болезни разви-ваются    у 10-30%    носителей.
Странная ситуация, не правда ли: так   долго   быть носителем   и   только   лишь   с    вероятностью 0,2 (это в среднем) стать, к несчастью, больным?
Оставим  ответ  на  этот  вопрос  покуда    без     ответа   и  продолжим    фактологию.
Результаты многочисленных исследований   указывают  на   африканское    происхождение     СПИДа. Да, действительно, именно в Африке  обнаружено    максимальное     разнообразие     близких    форм   этого    ретровируса. Более    того, некоторые  вирусы, сходные с ВИЧ, найдены у     разных    видов    африканских      обезьян. Удивительно,     но  мартышки-носители  остаются   при  этом  вполне  здоровыми.
Но    удивительно не только это. Первое     описание    случая    СПИДа     относится   к   1981 году, но  тем  не менее похоже, что СПИД — это   древняя    эндемичная   инфекция   африканского континента. Вот  одно из доказательств: в сыворотках  крови   коренного   населения, собранных   здесь в 1950-1970-е годы  совершенно  с  другими целями (о СПИДе , тогда  вообще  никто  не  знал), впоследствии, после 1981 года, то есть ретроспективно, когда  речь 1 зашла уже о СПИДе, во многих случаях зарегистрировали  антитела к возбудителю этой инфекции.  Вместе  с  тем  клинически   выраженные   проявления заболевания в  период   до  конца   70-х годов    встречались   редко, и медики   трактовали  их  как  угодно и невнятно: пневмония неясной  этиологии,    истощение, тоже  неясной  этиологии, некоторые  формы  рака.
Ситуация  резко изменилась в начале 80-х годов, когда число больных стало быстро нарастать. Вот тогда и появилось  само  понятие — СПИД!
При этом довольно  четко   обозначился   район наиболее  интенсивного   развития   эпидемии — центральная часть Восточной Африки. И тут— внимание: чаще  всего   там заболевали люди, еще недавно  проживавшие в  экономически   развитых    регионах и... в местах   вооруженных конфликтов. А  вот в  изолированных   сельских   общинах   больных    СПИДом, как правило, прежде не было.
Эпидемиология и экология — гордиев узел?
Чем же вызвано это бедствие, какие реальные условия способствовали появлению массового заболевания СПИДом? Может быть, в ответах на эти вопросы как раз и содержится ключ к решению всей проблемы?
Казалось бы, разгадку облегчает тот факт, что фактически известны время и место возникновения эпидемии. А время и место — что в эпидемиологии, что просто в детективе — это уже много! И верно: достаточно выяснить, какими специфическими особенностями отличался тот самый регион Восточной Африки (место!) и что необычного случилось именно в тот самый трагический период (время!), и уже одно это намного облегчит решение всей задачи. Однако в эпидемиологической науке внятного ответа на эти вопросы до сих пор нет. Нет и обоснованной гипотезы о природе факторов, с которыми может быть связана вспышка эпидемии СПИДа.
Впрочем, похоже, что поставленные вопросы медицину волнуют мало. И удивляться тут не приходится: медицина— дело сугубо практическое, и когда речь идет об эпидемии смертельного недуга, то главное здесь — это как можно скорее остановить или хотя бы замедлить распространение инфекции. То есть отследить пути и факторы передачи заразного начала. Отследить и затем предотвратить эпидемию.
Именно так и пытается делать медицина. Как делала и раньше, в ситуациях с оспой, чумой etc. Это,безусловно, много, но это еще не все. Потому что время нынче другое. Как говорится, новое время — новые песни.
В случае со СПИДом заражение чаще всего происходит половым путем. Еще один и теперь кое-где выходяший на первый план источник—через медицинские инструменты, загрязненные кровью (например, среди наркоманов — через грязные шприцы), а также слюной больного или носителя. Вот в этой сфере и концентрируются основные профилактические усилия нашей цивилизации, направленные на преодоле¬ние опасного недуга. В том числе, кстати, и на научные исследования. Ну а сам этот недуг, конечно, объявлен порождением человеческих пороков — сексуальной распущенности и наркомании. Альтернатива понятна: безопасный секс и никаких наркотиков.
Такая позиция, конечно, оправданна в практическом плане, однако лишь на ближайшее историческое время. Адальше? А дальше в этом подходе (сугубо гуманитарном, тактическом, а не стратегическом) не видно особых перспектив.
Так где же истинная перспектива, или, если проще, другое возможное направление поиска? Это — анализ конкретных экологических факторов. Повторим: в данное время и в данном месте. Однако пока что именно такое направление в нашей науке, да и в мировой, мягко говоря, не слишком популярно.
А теперь— цитата.
«Одно из распространенных объяснений этого инфекционного взрыва /"речь, понятно, о СПИДе. — ЕР.) — эко-логическое: дело, дескать, в глобальном потеплении, из-за которого на Африку обрушиваются то наводнения, то засухи. Затяжные тропические ливни создают бесчисленные «тихие заводи», которые кишат вирусами и полчищами малярийных комаров. Засухи, в свою очередь, становятся причинами пожаров и респираторных заболеваний.
Объяснение эпидемического взрыва климатическими изменениями не кажется особенно убедительным. Природа континента, до последнего времени защищавшая его обитателей от распространения новых инфекций, пострадала и от рук человека. Крупные животные уничтожены браконьерами, местные охотники в поисках пропитания довольствуются лесными крысами, дикобразами и изредка обезьянами. Трудно сказать, исчезновение какого звена нарушило баланс в отношениях человека с природой: звеньев выпало столько, что не сосчитать» («Мир болен Африкой» — «Итоги», 2000, № 48, с.61-62).
Однако на самом деле положение не так уж безнадежно, ибо об экологических факторах, способных провоцировать возникновение инфекционных заболеваний, нам кое-что известно.
Меня эта проблема   занимает уже более двух десятков лет. Совместно с коллегами мы изучали условия возникновения инфекций на природных моделях, которыми служили болезни животных в дикой природе (здесь их зависимость от экологических условий проявляется более четко, чем в культурной среде). Затем мы проверили полученные результаты в лабораторных экспериментах, сопоставили их с данными медицинской и ветеринарной статистики. В итоге удалось доказать: появление бактериальных и вирусных болезней человека и животных зависит от состава химических элементов в природной среде. Вывод коротенький, но, по сути своей, очень емкий, значимый. Да, вспышки инфекционных заболеваний в природе (и среди рода людского в том числе) во многом обязаны внезапным изменениям химии среды — конкретно ее микроэлементного состава. В данное время и в данном месте.
Но эти закономерности были выявлены нами на примере умеренного пояса Евразии. А вот годятся ли они для условий тропической Африки?
Что ж, сначала факты, а уж потом научные предположения(то есть небеспочвенные — что попросту именуется гипотезами).
«Итак, хвала тебе — Чума!»
Да, жутковатая пушкинская фраза, но, благодаря упомянутой в ней чуме, мы, как и персонажи великого поэта, тоже кое-что поняли.
Итак, вспышки инфекций в природе (конкретно среди грызунов) на модели чумы. В чем главная причина этих катастроф? (Кстати сказать, в те, теперь уж далекие годы, когда мы взялись за решение этой проблемы, перед нами стояла задача, аналогичная той, которую мы обсуждаем сейчас: в чем причина агрессии вируса СПИДа.) В общем, было необходимо найти покуда неизвестный науке экологический фактор, провоцирующий спонтанное появление массовых заболеваний среди зверьков. Сама задача возникла потому, что традиционный подход себя не оправдывал: вопреки устоявшимся взглядам, появление чумы и других болезней диких животных не увязывалось с подъемами их численности и ослаблением иммунной реактивности.
После этого начались долгие экспедиционные исследования в зонах пустынь и полупустынь Казахстана и Средней Азии, в горной лесостепи Сибири и Монголии, на Дальнем Востоке, в отдельных районах средней полосы России. Цель была сформулирована четко: изучить связь между микроэлементным составом кормовых растений и появлением в природе определенных инфекционных и вирусных заболеваний. Как всегда, сравнивали результаты в опытных (с больными зверьками) и расположенных по соседству контрольных группах, где зверьки были здоровы.
Но почему именно химия среды, спросите вы? Да потому, что о высокой биологической активности микроэлементов и их влиянии на жизнедеятельность живых существ было хорошо известно и раньше, но вместе с тем почему-то полагали, что на появление массовых инфекций это никак не распространяется. Вот мы и усомнились в правомерности подобного утверждения (точнее, парадигмы), и оказалось, что усомнились не напрасно.
Коротко о результатах, повторить которые сейчас  крайне необходимо, поскольку   вслед за тем мы сразу перейдем именно  к   СПИДу (потерпите — об этом чуть ниже).
Речь, как выяснилось, только о девяти металлах, расположенных в Периодической таблице Д.И.Менделеева подряд под номерами с 22-го по 30-й. Это  титан,  ванадий,  хром,  марганец, железо, кобальт, никель, медь и цинк. Вот в них-то все и дело!
Да, все дело именно в них, но не просто, а хитренько. Например, с концентрацией в корме грызунов марганца и цинка появление чумы увязывается слабо. А вот железо, кобальт и титан ведут себя иначе: чума среди грызунов появляется только в том случае, когда содержание этих элементов в кормовых растениях значимо превышает пороговый уровень.
Однако решающее влияние на возникновение чумы в природе оказывают другие элементы — прежде всего медь и никель. И вот  тут — главное.
Существует расхожее мнение, что чем  меньше  тяжелых металлов в пище или питье, тем лучше для здоровья. В случае с инфекциями   все это   верно, но только   наоборот: чем  меньше  именно  меди и никеля, тем хуже  для  зверьков. Чума у   грызунов   во  всех изученных  нами случаях   появлялась именно  на  фоне явного   дефицита меди, или никеля, или  обоих   этих   металлов  вместе. И кстати,  похоже   проявлял  себя  также  ванадий.
Способность меди и никеля провоцировать инфекцию сочетается с целым рядом других характерных для них свойств. Оба  эти металла — необходимые для бактерий и растений микроэлементы. По своему содержанию в растениях и в организмах   животных они   значительно уступают целому ряду других биологически активных элементов (например, марганцу, цинку и железу), и тем  не менее   медь и никель  закрепляются в   клетках   особенно   прочно, поскольку   наиболее  способны   образовывать  устойчивые  комплексные  соединения.
Это — схема, а теперь крайне важные частности. Та или иная   концентрация   конкретного  микроэлемента в пище — одно, а та и  или иная  инфекция — это   другое. Дело ведь не только в чуме: среди зверьков случаются и иные инфекционые    заболевания. Какие-то   из них   вызваны бактериями, другие вирусами. И тут химия среды ведет себя по-разному. По-разному, но   достаточно   прогнозируемо.
Вот характерные примеры. Не обнаружено зависимости появления бактериальной болезни — чумы среди пищух в Горном Алтае от концентрации ванадия в растениях. Напротив, болез¬ни вирусной этиологии, а именно — клещевой энцефалит и геморрагическая лихорадка у диких грызунов на Дальнем Востоке — напрямую связаны с избытком того же элемента. Или еще пример: распространение сибирской язвы, вызываемой бактериями, в животноводческих хозяйствах степной полосы России явно возникает именно там, где в почве отмечена повышенная концентрация титана. В свою очередь, бешенство (это вирусная инфекция) среди домашних и диких животных в тех же условиях столь же достоверно связано с участками пониженного содержания этого металла.
Значит, необходимо учитывать всё — и геохимические особенности конкрет¬ного региона, и конкретную инфекцию. Закономерности тут достаточно   очевидные, хотя и   неоднозначные, зависящие от этиологии микробной инфекции — бактериальная   она   или   вирусная.

РАССЛЕДОВАНИЯ
Но вот что вполне однозначно: дефицит   никеля  и меди способствует  появлению как бактериальных, так и вирусных   заболеваний   в  живой  природе.
И наконец, особо важное. Фактором, ответственным за провокацию инфекционной болезни, оказывается не сам по себе недостаток меди или никеля, а резкий   перепад   от очень высокого уровня содержания этих металлов в природной среде к самому низкому. Повторяем: резкий перепад от переизбытка к дефициту. Вот и возникает ситуация, которую мы когда-то назвали голодным бунтом микробов(читайте «Химию и жизнь»). Когда возникает агрессия? Когда очень хочется кушать. А если ты, по сути своей, не производитель, а паразит?.. Поэтому с паразитом-сапрофитом, хотим мы того или нет, следует жить дружно. Иначе — чума или (переходим к следующей главе) СПИД.
Закономерность,  она   и   в   Африке   закономерность!
Ну, с  чумой в   живой    природе, а    именно   в    континентальной   России, Средней    Азии и    даже в    Монголии, мы   вроде разобрались. А что  же   со    СПИДом, и   не   где-нибудь, а   в   тропической Африке?        Там-то геохимия какая?
Формулируем задачу. Итак, «у нас» чума и другие страшные эпидемии в природе (точнее, эпизоотии)возникали, когда животные перемещались из области избытка меди или никеля в зону дефицита этих металлов. Так вот, было или нет что-то похожее на территории Восточной Африки в период, предшествующий эпидемии СПИДа, то есть в конце 70-х годов XX века? И уже не среди зверьков, а среди людей.Взгляните на карту Африки. В ее тропической зоне — цепочка больших, вытянутых с севера на юг озер, как бы продолжающих долину Нила: Альберт, Танганьика, Ньяса. Прилегающая к ним территория (на север — до южных границ Судана и Эфиопии, на юг — до реки Замбези, на восток — до Индийского океана и на запад — до реки Конго) называется   Восточной    Африкой. Вот    примерно в этих границах и сконцентрирована основная часть населения, зараженного    СПИДом. Наиболее   высокая   частота    заболевания — в Заире, Замбии, Зимбабве, Ботсване.
Теперь обратим внимание на особенности геологического строения этой территории. Земная кора здесь рассечена несколькими ветвями грандиозных разломов, обозначенных в рельефе высокими уступами. Это — южная часть знаменитого Большого Африканского рифта. Неспокойный характер земных глубин здесь дает о себе знать и поныне. Речь, понятно, о вулканической деятельности. Разломы имеют отношение к нашей теме потому, что с ними связано образование месторождений цветных металлов, которыми так богаты недра Восточной Африки. А места разработки таких месторождений —это среда с избытком металлов. Роль именно такой, природной, среды уже знакома нам по ситуации с чумой и другими инфекциями. Ну а что касается роли вулканов, то о ней мы скажем тоже, но ближе к концу нашего рассказа.
В далекие исторические эпохи через разломы в толщу земной коры проникали поверхностные воды. Разогревшись там на больших глубинах, они затем вновь изливались на поверхность, вынося с собой растворы соединений различных металлов. На так называемых геохимических барьерах (например, в донных отложениях глубоких водоемов) растворимость солей резко уменьшается и соединения металлов выпадают в осадок, образуя залежи руды.
Как это могло происходить, показывает пример Красного моря, расположенного в одной из впадин Большого рифта. В самых глубоких местах впадины горячие металлоносные растворы попадают в среду, насыщенную сероводородом. В результате образуются сульфидные осадки, которые в современных условиях формируют рудную залежь, содержащую цинк, медь, свинец. В донных илах на сероводородных барьерах осаждаются также никель, кобальт, кадмий, хром, олово, ванадий, уран и другие металлы. А на дне мелких водоемов, воды которых насыщены кислородом, накапливаются железо, марганец, кобальт.
Так вот, в странах Восточной Африки разрабатывают месторождения всех этих металлов. Горнорудная промышленность особенно развита в Замбии (бывшая Северная Родезия) и Заире (бывшая Республика Конго), в меньшей степени в Зимбабве (бывшая Южная Родезия) и еще меньше в Уганде. На первом месте по объемам добычи — производство меди. В начале 70-х годов истекшего столетия ее выплавляли очень интенсивно, в первую очередь в Замбии и Заире, меньше в Зимбабве. Кроме того, эти страны производили в довольно большом количестве цинк, свинец, кобальт, олово, никель, ванадий. Отсюда также вывозили марганцевую, хромовую и урановую руды. Хотя железных руд здесь тоже достаточно и залегают они прямо на поверхности, черного металла вырабатывали немного и только для местных нужд. В других странах Восточной Африки горнорудная отрасль развита слабо.
Итак, регион, о котором речь, — это не только естественная геохимическая лаборатория, но и предельно разработанная промышленная         зона. Впрочем, остановимся    на    главном    ее   звене — на меди.
Основная часть предприятий, производящих медь (а также кобальт и некоторые другие сопутствующие металлы), здесь сосредоточена на   небольшой   территории — по обеим   сторонам   границы между Замбией и Заиром. Северная часть этого богатейшего   месторождения   расположена  на   территории   Заира, в   пределах провинции  Шаба  (бывшая  Катанга). Южная часть —это   знаменитый   Медный  пояс   Замбии.
Теперь еще одна цитата :
«Ландшафт в Медном поясе совер¬шенно необычный для Африки. Кругом не саванна, не редкие деревеньки, а настоящий промышленный пейзаж, освоенная, перенаселенная земля. Пустоши и островки саванны, конечно, кое- где остались, но они лишь отделяют друг от друга рудничные поселки с коп¬рами рудников, плавильными заводами, обогатительными фабриками, бесчисленным количеством   вспомогательных   предприятий, служб и складов,    тянущихся   вдоль    широкого шоссе» (С. Кулик. Сафари. М.: Мысль, 1971, с. 237).
В Медном поясе тогда, в 70-х, был налажен  полный цикл производства — добыча руды, ее обогащение, выплав черной и электролизной    меди, а также   некоторых    сопутствующих    металлов. Плавильные   и электролизные  заводы располагались здесь рядом с   рудниками. А ведь известно, что медь, а так¬же часто сопровождающий ее никель при высокой температуре плавления образуют окислы и другие простые соединения, которые в виде аэрозолей попадают в воздух. В виде пыли и дыма различные соединения металлов    широко   распространяются   во   внешней    среде далеко за пределами рудников и заводов. Через органы дыхания они   неизбежно    попадают в организм людей. А это не только рабочие и служащие   предприятий цветной металлургии Медного пояса, но и все  остальные    жители    техногенной   зоны. Огромная  масса  людей.
Кстати, о географии и демографии. Медный   пояс   занимает   небольшую    часть территории Замбии, всего 0,3%, но, поданным на 1969 год, здесь  было    сосредоточено    90%    городского  и  70% сельского    населения страны. Общая численность   населения  Замбии на  тот    год   составляла    4,3 млн. человек. Получается, что  в   Медном    поясе  постоянно  находилось  более    трех миллионов — свыше  тысячи   на   квадратный     километр!
На соседней  территории Заира, а также в некоторых  других  местах региона сложилась похожая обстановка.
Отсюда  первое, и очень   важное    заключение:   в начале    70-х  годов в  центре   Восточной   Африки   влиянию   избытка во  внешней среде   меди, никеля   и   других   металлов    подвергалось    огромное   число   людей  среди  местного   населения.
Социальные    конфликты... и  вулканы
Прежде чем переходить к  следующему  акту  драмы, которую мы  пытаемся  проследить, имеет смысл вспомнить не очень  продолжительную    историю    производства    меди   на   африканском    континенте.
В традиционном  хозяйстве   коренного населения   Африки  меди не было. В отличие от железа или золота, ее не  добывали и не  использовали   в   ремесле. Богатейшие    залежи   медных   руд   здесь   обнаружили европейцы — это  случилось в  самом начале XX века.
Прошло   всего    около   тридцати    лет, и   африканская   медь, причем  в   значительном  количестве, появилась на мировых  рынках. Дальше —больше.   Но... В 60-х годах     большинство  стран  континента  обрело    независимость. Потом, в  течение  лет   еще   десяти, как бы  по инерции, производство  цветных  металлов  продолжало   расти, не    ослабевал и  приток   рабочей  силы на  предприятия из сельских   районов, в   том   числе  из  соседних  стран.
И все-таки кризис не заставил себя ждать. В 1974  году резко упали цены на медь, их снижение продолжалось и в  последовавшие годы. Последствия  таковы: сокращение производства меди и других металлов, увольнение  части рабочих, рост безработицы, ухудшение условий жизни населения.
Ну а потом — по знакомому сценарию курса политэкономии: дальнейшее  обострение  экономического кризиса в Восточной Африке, многочисленные волнения среди населения стран этого региона, ответные репрессии властей, затем — гражданские войны и вооруженные конфликты между странами-соседями. И вот естественный результат: обратная миграция населения  из промышленных  центров в деревню, а также на соседние территории, где основной род деятельности — сельское  хозяйство.
Однако речь сейчас не о политике и экономике (хотя без них тут никак не обойтись), а об экологической  ситуациии в означенном   регионе   Восточной   Афри-ки    периода  70-х годов. Это — главное.
Итак, вынужденные   мигранты сменили, так  сказать, прописку  и из  предельно  насыщенной медью и никелем зоны вернулись  в  сельскую местность. Драматический  парадокс  этой обратной  миграции в следующем: люди оказались в природной   среде — да, по сути-то, родной, но   резко  отличавшейся от  сре-ды  только что покинутых промышленных центров. Отличавшейся   по составу   биологически  активных  металлов!
Дальше — нюансы, и тут на авансцену выходит уже не политэкономия, а вулканическая деятельность. То есть природа, и конкретно   тропическая.
Тропическая природа в норме бедна подвижными  элементами, но  рифтовая   долина Восточной Африки — случай особый. Весь ландшафт  этого региона  сложился  под  влиянием деятельности  вулканов. Здесь поверхностно лежащие породы в значительной мере состоят из лавы и пепла, подвергшихся  выветриванию. Вулканический пепел, пере¬носимый ветром на большие расстояния, и в наши дни обильно оседает на поверхности земли. Вещества, извергнутые вулканами, отличаются в этих местах тем, что содержат много карбоната натрия, то есть соды. Отсюда высокая щелочность почвы.
Этот момент — один из ключевых. В щелочной  среде  подвижность  меди и никеля сильно снижена, и, следовательно, они  менее  доступны  растениям. Эффект  усиливают  антагонисты  меди и  никеля — молибден и марганец: вот они- то в  щелочной  среде  высоко  подвижны! Ну а железо  в такой ситуации вполне доступно  растениям — они способны использовать  комплексные соединения  этого  металла. Букет подобных условий природной среды и определяет  низкое содержание меди и никеля в продуктах  земледелия  региона, а значит, и в рационе питания населения, мигрировавшего  в  сельские   районы из промышленных   центров. Повторим: мигрировавшего в большом количестве и в течение  очень  короткого  исторического  промежутка — лет за десять.
Таков  вероятный  сценарий  событий, происходивших  перед   вспышкой  СПИДа в центре Восточной Африки в 70-е годы XX столетия.
Вам это ничего не напоминает?
И  наконец — гипотеза
Кратко повторим, в чем заключается наша концепция.
Первая  ее часть — это  реально  существующая  природная закономер¬ность, а именно: достоверная связь внезапного  возникновения  инфекционных  болезней  с факторами  природной среды:
1) Появление   болезней   регулируется   динамикой   состава  химических  элементов  в  природной среде;
2) за  провокацию  инфекций  ответственна   небольшая  группа металлов — медь, никель  и  отчасти ванадий;
3)провоцирует заболевания  резкий  перепад  от привычного  достатка или  даже избытка этих металлов к их дефициту (эффект голодного бунта микробов).
Вторая  часть  концепции — это уже  следствие  приведенных  выше  положений: вспышки   инфекций  в  природе возникают, скорее  всего, в результате  ак-тивизация скрытых   патогенных свойств микробов. А до некоего критического  момента (резкого перепада от переиз¬бытка меди и никеля к их дефициту) потенциальные агрессоры-микробы пребывают в состоянии вполне безвредного  сожительства с потенциальными жертвами —зверьками и  людьми.
И теперь  вновь  обратимся  к Восточной Африке 70-х годов. Присутствие   вируса   СПИДа  среди   местного населения (то  есть   носительство, и  похоже, исторически   давнее) — надежно  установленный   факт. Следующий факт — это среда в промышленной  зоне  с избытком   металлов, конкретно  меди и   никеля, а именно они, как мы выяснили, при  вполне  определенном   условии  становятся    провокаторами   инфекций. Далее: тесный   контакт с этой средой   большой  группы  местного  населения.
Ну и социальные факторы, собственно и взорвавшие всю эту экологическую бомбу: экономический кризис, затем — локальные   войны, затем — массовые  миграции  населения   из промышленных зон в сугубо сельские. И вот результат: избыток металлов, поступающих в организм людей, резко сменяется их дефицитом. Что дальше — ясно.
                                                             Заключение
Известно, что гипотезу в  науке   используют  как рабочий   инструмент, как составную часть методов исследования. Ее  выдвигают  для того, чтобы потом  проверять — испытывать  на  прочность, то есть сверять с действительностью.
Наша  гипотеза  о  причинах  возникновения   СПИДа в Африке тоже нуждается в испытании на прочность. Потому что все, с чем вы ознакомились  выше, — всего  лишь  моделирование. Да, моделирование, но, заметим, на основе конкретных данных.
И напоследок. Наука гласит, что хорошие гипотезы должны обладать, помимо прочего, еще одним свойством — прогностической   силой. Именно так. И тогда,  если многое из того, о чем речь шла выше, верно, то почему бы не попытаться   использовать   это как   инструмент: знания   закономерностей перевести в практику борьбы с эпидемиями, в том числе со СПИДом?
Эту ситуацию нам с коллегами удалось  воспроизвести в эксперименте. Пойманные  в  природе зверьки, которым затем в  течение  длительного  времени  добавляли в  корм  соли железа и меди, приобрели-таки устойчивость к чумной инфекции. Так  почему  бы  ана¬логичный  опыт не  поставить  с вирусной  инфекцией, конкретно с тем же СПИДом?
Отвечаю: подобные исследования — очень трудоемкие  и  дорогостоящие, поэтому без существенных затрат здесь не обойтись. И пока  что на такие затраты никто не решился.
Более   чем    печальна   ситуация,   когда    почти   точно     знаешь,    как     победить      ту     или     иную     болезнь,    но... денег   не   хватает. Видимо,   эпидемия    СПИДа    человечестао   по-настоящему   еще   не  достал.

|Читать

«Группа меди» во французской гомеопатической фармакопее составляет целый оркестр — 20 медьсодержащих препаратов. Мы довольствуемся скромным квартетом, состоящим из купрум металликум, купрум ацетикум, купрум сульфурикум и    купрум    арсеникозум — металлической, уксуснокислой,  сернокислой и мышьяковистой меди. Основной назначаемый препарат — купрум   металликум. Латинское название    металла «купрум» происходит от названия    острова Кипр, откуда   в   античном  мире  вывозили  медную  руду.
Медь входит в число семи металлов, называемых доисторическими. Если «золотой век» — символ счастливой поры, когда жизнь будто бы протекала без забот и огорчений, а смерть приходила как сладкий сон, медный, или бронзовый, век — реальная историческая эпоха, сменившая век каменный. Медь сыграла большую роль в развитии производства и культуры. Сегодня ее называют главным металлом электротехники. Но самое существенное для нас то, что она необходима для всего живого — это незаменимый микроэлемент. Наличие меди в растениях и животных было установлено около 150 лет тому назад, ис¬следования ее значения для жизнедеятельности позвоночных начаты с 30-х годов текущего столетия. Мимо такого вещества медикам никак нельзя пройти равнодушно. Сейчас роль меди в биологических процессах в основном определена (хотя и не до конца).
В человеческом организме наибольшее количество меди обнаружили в мозге и печени, и одно это обстоятельство указывает на ее важность   в  жизнедеятельности. Оказалось, что при    одних заболеваниях     содержание этого элемента в тканях    снижается, при других, наоборот, повышается. Эти сведения пытаются использовать для терапии заболеваний, при которых нарушен обмен меди. 
В  одних случаях увеличивают содержание меди в рационе питания, в других назначают вещества, способствующие более интенсивному выведению ее из организма. Восполнение дефицита меди благоприятно влияет на течение некоторых заболеваний легких, гангрены при сахарном диабете и эндартериите. При болезни Вильсона — тяжелом наследственном заболевании, обусловленном хронической интоксикацией организма медью, препараты, снижающие ее содержание в тканях, существенно улучшают прогноз.
Иной расчет у врачей-гомеопатов. Количество "меди в гомеопатических препаратах столь мало, что играть заместительную роль она ни в коем случае не может. Выведению меди они помогают, однако механизм этого процесса не совсем ясен. Очевидно одно: гомеопатические препараты могут благоприятно действовать при нарушении медного баланса разного характера. Их действие, носит регулирующий характер — они стимулируют естественные механизмы, которые управляют этим обменом. Казалось бы, с медными препаратами в гомеопатии все просто: определена «медная дисгармония» в организме— давай медь. Но это не совсем так. Эта дисгармония — только знак, что медь может быть подходящим лекарством. Для успеха лечения в клинике заболевания должен быть симптомокомплекс, характерный для лекарственного патогенеза меди. Если его нет, то несмотря на дисбаланс меди врачу следует искать иное сходно действующее лекарство. Видимо, звеньев нарушения медного обмена много, поэтому корригировать его одним лекарственным веществом невозможно. Практически врачу чаще всего приходится ориентироваться на  клинику заболевания и сопутствующие обстоятельства: причину возникновения, связь с ранее перенесенными заболеваниями, наличие профессиональных вредностей, наследственность.
Иногда врач-гомеопат по клинике может заподозрить профессиональное заболевание раньше, чем появятся объективные его признаки в виде результатов тех или иных лабораторных исследований. Такие случаи, подтвер¬жденные профпатологами, были в моей практике при отравлении медью, свинцом, мышьяком, алюминием. Раскрыть характер заболевания мне помогало знание лекарственных патогенезов этих веществ— все они как лекарственные используются в гомеопатии.
Основное показание к применению меди в   гомеопатии — наличие судорожных явлений. Это могут быть местные или общие судороги мышц, полых органов, судорожные невралгические боли. Особенно характерны судороги в икроножных мышцах. А если учесть, что медь влияет на состояние коллагена и имеет отношение к очень многим функциям организма, становится понятным, что препара¬ты  ее могут   понадобиться при самых разных  болезненных   состояниях— от судорог икроножных мышц у спортсме¬нов при перетренировках до заболеваний мозга, бронхиальной астмы и холеры.
Очень полезны для научного обоснования гомеопатических лекарственных патогенезов исследования биологической роли микроэлементов. Обнаружено, что при болях повышается концентрация меди в крови и спинномозговой жидкости и что наибольшее повышение наблюдается у людей, у которых клинические проявления боли стоны, вскрикивания, возбуждение — выражены резче. Такая реакция на боль — один из признаков «медной конституции», описанной задолго до изучения обмена меди» Творцы гомеопатических лекарственных патогенезов явно не были фантазерами.
Успехи лечения и профилактики медью холеры известны давно. Замечено, что люди, связанные с производством этого металла или носившие какие-либо медные предметы, например нательный крест, значительно реже других заболевали холерой. Во время холерных эпидемий врачи-гомеопаты принимали самое активное участие в ее лечении, причем успехи были порой феноменальными: смертность снижалась во много раз. Купрум    металликум входил в число применяемых ими препаратов. Возможно, что Эмпедокл,. древнегреческий врач и философ, не случайно носил медные сандалии.
Медь— старинное    лекарство. Еще на рубеже X — XI вв. Ибн-Сина, автор «Канона врачебной науки», советовал принимать медный порошок при переломах костей и привязывать медные пластинки к гнойным ранам.
В селах хорошо знают о лечении переломов у животных медными опилками. Особенно полезным оказалось такое лечение у   овец, кстати, наиболее чувствительных к дефициту меди. Люди, имеющие тесный контакт с домашними животными, часто переносят в человеческий обиход ветеринарные  способы лечения. Одна  сельская   жительница с   веселой улыбкой, так как считала, что я, как  и   хирург, который ее лечил, отнесусь   скептически к ее словам, рассказала мне о том, как  она  лечила  перелом бедра. Она съела пять медяков, истертых на терке. Боли и отек сразу  стали   уменьшаться. У меня  не было  оснований к  скепсису. В свое время медь помогла  мне  самой в  сходной ситуации — правда, в виде купрум металликум, так  что я не рисковала никакими    осложнениями со стороны других органов, как моя собеседница. В работах по микроэлементам есть сообщение о склонности к переломам   при   недостаточности   в  организме   меди.
В Сирии и Египте новорожденным для профилактики рахита и эпилепсии одевают медные браслеты. Интерес к таким браслетам существует и в наших краях. Любопытно, что реакция на них бывает самой разной: от явно положительной до резко отрицательной. У одних прекращаются сердцебиения, сердечные боли, улучшается сон и вообще появляется ощущение душевного комфорта, у других, наоборот, раздражительность, ощущение тревоги нарастают. Реальность подобных ощущений все более подтверждается современными исследованиями. С 80-х годов в клиниках Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы изучаются возможности металлотерапии, главный объект изучения — медь. Получены обнадеживющие результаты. Мне особенно интересно было узнать о симптоме «сцепления», который описали в книге «Экстерарецепторы кожи» Е. С. Вельховер и Г. В. Кушнир. Он считается положительным, если медный диск легко удер-живается на коже пациента, а под ним через определенное время меняется окраска кожи. Наличие этого симпто¬ма сулит успех от лечения медью. Эффективность медетерапии    подтверждают и другие авторы.
По выражению советского физиолога В. Р. Райцеса, мозг — это своеобразное   «медное депо». Содержание меди в мозговой ткани значительно изменяется по количеству и топографии  при многих заболеваниях. Снижение содержания меди отмечается при эмоциональных стрессах, психастении, эпилепсии, поэтому представляется весьма перспективным лечение препаратами меди нервных и психических заболеваний. Медь — одно из народных средств лечения бешенства.
Медь влияет также на развитие растений. Избыток или недостаток ее в почве ведет у некоторых из них к изменениям, которые иногда используют геологи как ин-дикаторы в поисках месторождений полезных ископаемых. В 1965 г. во Франции были поставлены опыты на горохе, показавшие четкую реакцию его на гомеопати-ческие разведения медного купороса. Это наводит на мысль о возможности использования гомеопатических разведений в сельском хозяйстве. Вспомним, например, что соединения меди, применяемые для протравки зерна и опрыскивания винограда, часто вызывают так называемую  меднопротравную лихорадку; химические удобрения вносятся сейчас в почву в больших и небезопасных количествах.
Медь входит в состав более чем 200 минералов, в том числе в такой сказочный камень, как малахит. Лечиться растертыми драгоценными и полудрагоценными камнями было когда-то очень престижно и, надо думать, небесполезно. Небесполезен был бы и гомеопатически приготовленный малахит, ведь он —- гидроксикарбонат меди, а значит, вполне мог бы присоединиться к нашему медному квартету. Его кислотный остаток очень популярен в солях других металлов— гомеопатических лекарств. Так что малахитовая брошь может быть не только элегантной деталью одежды, но и душевным миротворцем, если ее хозяйка — обладательница «медного темперамента».

|Читать